С полумесяцем и бизнес-планом

Вынужденные переселенцы — это новое явление в жизни Украины, в краткие сроки ставшее обыденным. Наверняка процесс интеграции в непривычные для них сообщества не будет простым. Для отдельной категории беженцев он может оказаться сложным вдвойне — речь идет о крымских татарах, исповедующих консервативный ислам. Мусульмане, осевшие на Буковине, уже вовсю разрабатывают туристические бизнес-планы, которые надеются реализовать в приютившем их городке.

Непьющий пионер

— …и кроме того, мусульмане совсем не пьют! — Елена Мельницкая, преподаватель Хотинского техникума, перечисляет плюсы нового соседства. Сейчас здесь всего несколько семей — переселенцев из Крыма, но если все пойдет так, как планируется, в Хотине появится новый элемент общественно-политической, экономической и религиозной жизни — мусульманская община.

Город Хотин Черновицкой области — это, по сути, большое село с замечательной древней крепостью на берегу Днестра. Немногочисленные промышленные предприятия с недавних пор полностью прекратили существование, сельское хозяйство не приносит больших доходов, а зарабатывать на туристах тут толком еще не научились. Энвер Кадыров, с недавних пор хотинец, уверен, что продуманный проект развития города и крепости привлечет сюда деньги и создаст немало рабочих мест. У Энвера развита интуиция на перспективные туристические начинания.

— Город, по сути, умирает. Но здесь могут быть такие горизонты! — горячо убеждает нас он. Хотинцы эти горизонты не очень-то замечают, а зря. Крымские переселенцы смогут им в этом помочь. — Мы тут как недостающая шестеренка в стоящей машине. С нами тут все может начать работать.

Кадыров приехал в Хотин в конце мая, после того как в Крыму ему стало невозможно жить. Он убежденный мусульманин и всегда отстаивал свои права. С приходом на полуостров российской власти отстаивать там консервативный ислам стало попросту опасно. Материковая Украина вполне веротерпима, и сейчас Энвер думает о том, как создать жизнеспособную общину крымских мусульман в изгнании — экономически крепкую и живущую полноценной религиозной жизнью.

— Я здесь как пионер. Не тот пионер, который советский, а тот, который разведчик, — со смехом говорит он.

Я пью кофе, но Кадыров воздерживается — сейчас время "ураза", мусульманского поста, во время которого между восходом и закатом солнца нельзя ни есть, ни пить, и эти ограничения длятся месяц. Пост "ураза" должны выдерживать все мусульмане, и те, кто считает необходимым строго придерживаться религиозных предписаний, не дают себе никаких поблажек. Большинство крымских татар довольно умеренные мусульмане, и их отношение к исламу сродни отношению к Евангелию большинства православных украинцев — это скорее часть традиционной культуры, но не руководство в повседневной жизни. Молитва пять раз в день, обязательная пятничная молитва в мечети, стремление совершить паломничество в Мекку, строгое соблюдение определенного внешнего вида и полный запрет на спиртное — так живут убежденные в исламе крымские татары, как они себя называют — "соблюдающие".

В Хотине живет и мать троих детей Хатидже. Она тоже "соблюдающая" и выглядит в традиционной мусульманской одежде почти как православная монашенка — на голове платок, полностью закрывающий волосы, руки обнажены не выше запястья. Она привлекает внимание хотинцев, часто они останавливаются, чтобы рассмотреть ее.

Раньше и Энвер Кадыров, и многие его друзья выступали за право женщин фотографироваться для паспорта в платке "хиджабе" — это была чуть ли не самая болезненная проблема крымских мусульманок. Но времена украинского Крыма уже прошли, и неизвестно, когда вернутся. Жизнь подкинула проблемы посерьезнее.

— Мы хотим жить вместе, общиной. Нам нельзя растворяться, — говорит Кадыров. — Здесь мы хотим жить так, как жили в Крыму — свой квартал, мечеть, священник-имам, кладбище. Но все это надо сделать.

Прежде всего надо создать рабочие места — у Кадырова и Аблаева уже есть такой проект. Кроме того, нужно готовиться к проблемам, которые могут возникнуть из-за тех предубеждений, которые есть у хотинцев. Многие из них никогда ранее с мусульманами или крымскими татарами не сталкивались, а тут придется общаться ежедневно.

История раздора

— Как только Энвер приехал, я сразу решила с ним встретиться, — говорит Елена Мельницкая. Мы беседуем с ней в кабинете Центра евроинтеграции, негосударственной организации, которой она руководит в свободное от преподавательской работы время. — Эта наша сфера деятельности — отношения между национальностями, народами, религиями. Дело в том, что о крымских татарах многие ничего не знали. Мой сын Андрей бывал в Крыму и видел, как много крымские татары сделали для своей родины. И еще мы знаем историю крымских татар, мы знаем, как они боролись.

Она говорит, что несколько лет назад в Хотин приехало немало румынских цыган — в Румынии у них начались какие-то проблемы с властями, и они решили переселиться в Украину. Хотинцев это встревожило.

— И сейчас мне нужно было объяснять, что крымские татары и цыгане — это совсем разные народы! — рассказывает Мельницкая. — К сожалению, у нас есть малообразованные люди, с узким кругозором, у них невесть что в голове.

Ее сын Андрей, историк, рассказывает о следах крымских и литовских татар в Хотине и о мусульманском прошлом этих мест — следы вполне отчетливые, чего стоит сохранившаяся в переделанном виде мечеть в Хотинской крепости. Но богатое прошлое, дающее надежды на экономическое развитие, одновременно таит в себе и корни нынешних проблем.

— Историю Хотина писали в советские времена, и поэтому все, что связано с турками, мусульманами, татарами, изображалось черными красками. И это создало стереотипы — типа того, что мусульмане жестокие, страшные. Так всех нас и учили, — говорит Мельницкая.

Перед нашей встречей я прогуливался по крепости и наткнулся на стенд, где кратко сообщалось об основных вехах ее истории. Этот список выглядел как сменяющие друг друга эпизоды "турецкого владычества" и "освобождения" от него. Энвер Кадыров обращает внимание на столь тенденциозную подачу исторических фактов:

— Вот в этой книжке, — он демонстрирует мне "Хотинскую войну", издание научного коллектива Хотинской крепости, — вот здесь мусульмане — только убийцы и злодеи. Слово "Аллах" пишут с маленькой буквы, Коран называют "книгой, которая вдохновляет захватнические войны".

"Хотинская война" широко представлена в местной торговле, ее могут свободно купить и туристы, и хотинцы. А Энвер, и Осман, и Хатидже, не снимающая хиджаб, собираются тут жить. Энвер знает, что противопоставить застарелым стереотипам, — он планирует организовать научно-практическую конференцию в Хотине, во время которой авторитетные ученые, как он надеется, из многих стран мира расскажут о своих работах по мусульмано-христианскому диалогу. Конференция может пройти уже этой осенью — "если бюджет утвердят", говорит Кадыров.

После этого нужно будет приниматься за главное в его проекте — получить землю под строительство жилого квартала и утвердить план этнографической деревни крымских татар. Там будет туристический комплекс, в котором будут представлены традиционные ремесла — например, вышивка, ювелирное мастерство, гончарное дело. Специалисты есть, они могут и работать на глазах туристов, и проводить мастер-классы. Более того, такие специалисты сейчас либо сидят без работы в Крыму, либо вынуждены заниматься низкоквалифицированным трудом на материковой Украине. Кадыров убежден, что и хотинцам найдется место в новом бизнесе — если они захотят в нем работать.

— Можно не только крымскотатарскую этнографическую деревню делать, можно и польскую, и казачью, и молдавскую. Ведь чем их будет больше, тем туристам интереснее, — говорит он.

Сейчас немногочисленные поляки и украинцы, интересующиеся крепостью, задерживаются там не более чем на несколько часов, а проект Кадырова предполагает визит на сутки и более. Все вместе будет носить название "Башня столетий".

О мечети подумаем завтра

Осман Аблаев, который в Крыму занимался управлением бизнес-проектов, а теперь помогает Энверу Кадырову, смотрит в будущее со сдержанным оптимизмом. Воодушевляет то, что городские власти готовы идти навстречу, но расхолаживает — что никакой помощи от государства нет. Отсутствие юридических норм, регламентирующих статус внутренне перемещенных граждан — а именно такими являются мусульмане, бежавшие из Крыма, связывают местные власти по рукам и ногам. И в горсовете, и в Хотинской районной администрации утверждают, что рады бы помочь, но не имеют для этого четких инструкций и полномочий.

— Нет закона о внутренних переселенцах. Никто не ожидал этих проблем. Статус переселенцев нужно решать на уровне государства. Мы поможем всем, чем сможем, — говорит глава Хотинской райгосадминистрации Владимир Стратейчук. Он искренне взволнован, говоря о неопределенном положении тех, кто остался в Крыму. — Это первое желание каждого человека — безопасность. Безопасность детей, женщин…

— Вы готовы к тому, что в вашем городе появится мусульманская община? С мечетью, целый квартал? — спрашиваю я его.

Но оказывается, это не тот вопрос, которым сейчас задаются хотинцы. Община еще слишком мала, чтобы вызывать тревогу у обывателей. А для властей тактические задачи всегда важнее стратегических.

— Я вам так скажу: они — граждане Украины, как я или вы. Они могут приехать куда хотят. Мы — светская страна. Почему у них должны появиться какие-то особые проблемы? — отвечает председатель РГА.

Стратейчук считает, что проблемы неопределенного будущего сейчас не важны. Нужно решать задачи сегодняшние и завтрашние.

— Хотин всегда жил так — крепость отдельно, город отдельно. Это нужно менять, перспектива — туризм, — говорит он. — Я с Энвером общался, мне нравится его подход. Это, наверное, будет помощь нам, местной власти. Инициатива хорошая, будем помогать. Но сначала нужно решать первоочередные задачи — как, например, расселять прибывших. У нас это нигде четко не прописано.

Квартирный вопрос Кадырова решился просто: его с Аблаевым поселили в комнатках при местной спортивной школе. Но сейчас у него появилась возможность снимать нормальную квартиру, и теперь Кадыров сможет привезти в Хотин жену и ребенка. Он искренне рад, и потому предлагает некое историко-психологическое обобщение:

— Дело в том, что крымские татары сначала в Узбекистане после депортации обживались, потом на родине — в Крыму. И здесь обживемся, устроимся. Это у нас уже в генофонде — найти себя на новом месте. И при этом все сделать так, чтобы всем было нормально, хорошо.