Ворони заявил, что президент Румынии Басеску бредил

- Каким Вы видите расклад сил на повторные выборы президента?

- Расклад не изменился, потому что он определен результатами прошедших парламентских выборов. Наша партия имеет большинство в парламенте — 60 голосов, а остальные партии, находящиеся в оппозиции, имеют 41 голос. Сейчас еще ситуация не совсем понятна в том, как себя будет вести оппозиция — будет ли она участвовать во втором туре голосований или не будет. В первом туре она практически не участвовала.

- То есть сейчас существует два сценария развития событий. Первый — все-таки оппозиция или кто-то из оппозиции примет участие в голосовании и проголосует за кандидатуру премьер-министра Зинаиды Гречаной, которую предлагает правящая партия — партия коммунистов Молдавии (ПКРМ). Второй вариант — оппозиция не возьмет бюллетени, и вы снова не доберете один голос для избрания президента. А это означает роспуск парламента и объявление досрочных выборов. Этот вариант для вас приемлем?

- Смотря в каком смысле "для вас". Если для страны, то этот вариант неприемлем. Абсолютно! Потому что в мире есть очень много проблем, которые "не пролетают" мимо Молдовы. Те же проблемы экономических кризисов и прочих, те же проблемы, связанные с сельским хозяйством — два месяца практически в стране нет дождей, устанавливаются очень неблагоприятные условия, есть очень много проблем, которые нужно срочно незамедлительно решать. А мы уже находимся практически четыре месяца в избирательном поле и поэтому в целом для страны, для экономики, для народа досрочные выборы нецелесообразны, невыгодны. Это очень плохо. Что касается нашей партии, то любая партия должна быть всегда готова к выборам. Но я говорю еще раз, что выше всего надо ставить саму целесообразность вовлечения, втягивания страны опять в выборную кампанию. Мы здесь видим все эти годы, что такое перманентные выборы на Украине. И нам бы очень не хотелось, чтобы эта болезнь перешла к нам, чтобы мы тоже последовали таким постоянным выборным кампаниям. Это совсем не дешевые кампании. И ни я не знаю, ни кто другой не знает — чем они закончатся, эти выборы, в которые нас оппозиция хочет втянуть. Абсолютно не знаю. Потому что по срокам нужно, чтобы эта выборная кампания прошла за 45 дней, а через 45 дней уже август. А в летние месяцы уверенности в том, что на выборы выйдет 50 плюс один процент избирателей никто не может подтвердить.

- Владимир Николаевич, если говорить о других последствиях событий, которые развернулись в апреле, можно ли сказать, что молдавское общество оказалось расколото?

- Если по большому счету, то да. Какой-то раскол в части общества произошел. Но не все общество. Самая зрелая и самая подготовленная его часть с возмущением оценивает происходящее. До сих пор эти возмущения не прекращаются. То, что произошло 6-7 апреля было неожиданно для всех. И для нас, и для всего общества.

Указом президента создана государственная комиссия, которая разбирается в этих вопросах. Работает Генеральная прокуратура со всеми другими ведомствами, необходимыми в таких случаях, чтобы разобраться — что произошло. При этом открываются и новые страницы, которые мы и не могли предположить, что они могут быть и могут иметь место. Но однозначно, что агрессивная политика соседнего государства Румынии во многом способствовала и подготовке и финансированию и проведению тех акций. Если вспоминать все, так называемые, "цветные революции", за последние годы, то почерк и сценарий виден один и тот же.

- Вы знаете, что вызывает удивление? Если это Румыния, то Румыния является членом Европейского Союза, членом НАТО, кстати говоря. Могла ли одна Румыния быть инициатором такого рода выступлений? Получается, по этой логике, что она должна была согласовать свои позиции с Евросоюзом и с НАТО. В то же время Евросоюз достаточно критично отнесся к действиям оппозиции в Молдавии.

- Я считаю, что Румыния была очень заинтересована в произошедшем, также она очень активно вмешивалась в выборную кампанию. Она ведет постоянную агрессивную политику против нашей государственности. Это однозначный факт. Но здесь вы задали вопрос, над которым мы тоже очень много думаем. И мы тоже не считаем, что подготовка, менталитет, способности определенных сил Румынии, которым поручено проводить такую агрессивную политику против Молдовы, в состоянии были обеспечить тот уровень агрессии и тот уровень проведения этой масштабной провокации 7 апреля. Они не доросли до этого.

Поэтому, наверняка, есть и другие силы, которые участвовали в подготовке к проведению этой акции. Я прежде всего ссылаюсь на то, что против нас были применены очень серьезные компьютерные технологии. Осуществлялось это по всем правилам. Наши специалисты все эти схемы нам объяснили — как это все происходило еще за несколько дней до 7 апреля, когда были одновременно атакованы и сервер президентуры и сервер министерства внутренних дел. Правда, 80-90 процентов этих атак опять же шли с территории Румынии, но были и другие государства. Поэтому я говорю, что и прокуратуре и другим органам нужно еще серьезно разобраться. Но однозначно, что была подготовлена очень серьезная акция агрессии по отношению к конституционному строю нашей страны.

Но возвращаясь к вашему вопросу: в чем же тогда роль европейских структур, и почему эти европейские структуры не поставят на место румынских политиков. Вот здесь и вопрос — почему?

У нас хорошие отношения с Европейским Союзом. Мы сейчас работаем над новым планом развития наших отношений. И мы считаем, что ЕС мог бы поставить на место таких зарвавшихся должностных лиц, кем бы они ни были по должности и по статусу. Потому что лично мое мнение — чем больше должность у человека, тем больше должна быть и ответственность со стороны этого человека за принимаемые им решения и слова, которые он произносит. Что-то с Европейским Союзом происходит, и такого зарвавшегося деятеля как Бэсеску они никак не могут поставить на место. Это чрезвычайно опасно для перспективы. Это очень опасно.

- Кстати говоря, после того, что произошло, после событий апреля, Румыния как-то выразила свое отношение к ним? Осудила или одобрила, наоборот?

- Нет, румынское правительство и то, что называется официальными органами, ничего, ни одного звука не издали. Продолжал озвучивать всякие проклятия в адрес Молдовы, всякие намерения с захватническими целями лично только президент Бэсеску. Он выступал пионером со всеми своими декларациями, заявлениями, постоянным бредом против Молдовы.

- Как повлияли на проблему урегулирования приднестровского конфликта последние события в Молдавии?

- Понятно, что чем больше нестабильность в Кишиневе, чем больше проблемных вопросов возникает в нашем молдавском государстве, в обществе, тем меньше внимания, прежде всего мы сами уделяем приднестровской проблематике. По степени важности она сегодня не на первом месте. Нам надо стабилизировать ситуацию в государстве, решить вопрос о власти, продолжать развивать страну. Но вопросы о Приднестровье они, конечно, никуда не уйдут, они для нас очень и очень важны и очень необходимы.

И, более того, я скажу уже тогда и с другой стороны — если бы не было этой приднестровской проблемы и страна была бы территориально целой, то вся эта румынская агрессия и все эти безобразия здесь в Молдове уже бы давным-давно заглохли. Они именно и держатся на вот этой нерешенности приднестровской проблемы. Именно она и является питательной средой и рождает в головах румынских властей надежду на то, что, возможны какие-то еще аншлюсы с Бессарабией, с Румынией, еще какие-то перекройки карт. Нерешенность приднестровской проблемы является питательной средой для национализма, для унионизма, для всех экстремальных течений, которые у нас имеют место в стране.

Объединенная страна — сильная страна. Нам надо больше самим работать и больше работать с нашими друзьями — странами, которые заинтересованы в объединении нашей страны. Мы ни от чего не отказываемся. Ничего не приостанавливаем.

Была моя встреча с Дмитрием Анатольевичем Медведевым в Москве. Очень хороший результат этой встречи. Идут консультации пятерки участников переговорного процесса в штаб-квартире ОБСЕ в Вене. Мы продолжаем наши гуманитарные программы и программы сближения двух берегов. Не приостановлено ничего. Но активизации, напористого такого натиска, чтоб принять эти законы, принять эти решения, не происходит. Потому что все эти законы, в конечном счете, надо проводить через парламент.

- После всех последних событий не возникла ли необходимость некоторых изменений в институтах власти, в некоторой политической реформе?

- У нас в 2000 году была проведена реформа власти в целом и объявлена парламентская республика. Конечно, в законодательном плане, не были доведены до конца многие вопросы. Республика осталась не президентской и не парламентской, и даже не полупрезидентской, не полупарламентской. Есть вопросы, есть предложения — что и как надо делать. Но для этого нужно, опять-таки, иметь, по крайней мере, конституционное большинство. Не обязательно, кстати, чтобы это было конституционное большинство одной партии. Надо иметь партнеров в парламенте, которые озабочены теми же целями, теми же задачами и с ними вместе доводить эту реформу власти до конца.

Эта реформа требует многих поправок в конституции. Есть другая форма для того, чтоб ее сделать — через референдум. И, может быть, если мы сумеем собрать конституционное большинство, то мы выйдем на всенародный референдум.

Но я не хочу, чтоб сложилось мнение, что то, что произошло 7 апреля это результат несовершенства вот этой формы власти. Никто никаких недовольств о форме власти, о том как работает парламент, о том, как работают остальные органы власти, никто ничего не высказывал. Я имею в виду политические партии. Я имею в виду тех лидеров, которые находились в гуще этих протестующих, этих атакующих, этих избивающих полицию, этих поджигателей. Они ничего не высказывали все эти годы. Ни одного предложения, ни одной строчки от них не поступило по предложению реформы власти в стране.

- Было объявлено, что 29 мая вы утвердите новый состав правительства, независимо от исходов голосования выборов президента 28 мая. Это шаг в какую сторону?

- Всё зависит от результатов голосования. Если будет избран президент, значит будет проведена официальная процедура инаугурации со всеми почестями и я новоизбранному президенту со спокойной совестью, душой передам президентскую власть и новый президент уже подпишет указ — кого он назначает на пост премьер-министра страны. Ежели не будет избран президент, я, перед тем как назначить дату внеочередных выборов, издам декрет и назначу кандидата на пост премьер-министра и пока этот кандидат на пост премьер-министра не пройдет в парламенте утверждение, пока он не представит состав нового правительства, я декрет о назначении новых выборов не издам. Страну нельзя оставлять без управления, страну нельзя оставлять без правительства. Более того, это новое правительство, которое будет создано сразу или после того как не состоится избрание президента, оно будет иметь все права, все полномочия как все правительства. Оно не будет временное, никаких И.О. Все будет настоящее. Мы назначим новое правительство, а потом вторым декретом я назначу дату новых парламентских выборов. Чего мне, конечно, не хотелось бы. Хотелось бы, чтобы это все закончилось, чтобы мы начинали уже в плановом порядке заниматься накопившимися проблемами. У нас очень хорошая команда руководителей из министров. Все под контролем. Проводится надлежащая работа, принимаются надлежащие меры. Нельзя думать, что если мы сейчас "застрянем" на выборах президента, то будет прямо катастрофа. Никакой катастрофы не будет. Потому что, повторяю, согласно конституции, пока не будет избран новый президент, я не имею права оставлять должность президента, я буду работать, и у меня сохраняются все полномочия президента, как и было все эти 8 лет. И правительство будет работать. А оппозиционные политики пусть продолжают убеждать народ и рассказывать ему почему они пошли на парламент, почему они разрушили президентуру, что они хотели этим доказать, какую власть они хотели в стране установить и многие-многие вещи, за которые они должны будут перед избирателями отвечать.

- Не боитесь ли вы, что в случае еще одних парламентских выборов могут повториться события 7 апреля, или вы считаете, что такого уже больше быть не может?

- Исключать бред сумасшедших никто не может. Конечно, эти события нас над многими вопросами заставили призадуматься. А раз ты вынужден задуматься, то после этих мыслей обязан принимать какие-то меры. И такие меры нами проводятся и готовятся. Я не думаю, что кому-то еще захочется еще раз таким образом поступить. Даже тем, кто мечтал о проведении этой "цветной революции".

- В свете этих событий, которые потрясли не только Молдавию, но, пожалуй, и Европу и весь мир в последние полтора месяца, как складывались отношения между Молдавией и Россией?

- Я могу только поблагодарить Россию, поблагодарить президента Дмитрия Анатольевича Медведева за то внимание, обеспокоенность, которые он лично проявлял в эти дни, в это напряженное для нас время. У нас состоялось три телефонных разговора, два из которых — по его личной инициативе. Полная поддержка и понимание и одобрение тех мер, которые мы предпринимали в те дни. И это очень важно. Я считаю, что именно такое отношение, такая заинтересованность и говорит о том, что наши отношения являются очень прочными, очень крепкими и с очень большой перспективой. Именно потому, что друзья познаются в беде. У нас было несколько переговоров с Дмитрием Анатольевичем, была встреча с Хавьером Соланой, который посетил нас, с исполнительным председателем Европейского Союза премьер-министром Чехии господином Тополанеком. Больше никто ни из каких стран, ни из каких структур, никто больше не проявил такой близкой озабоченности, понимания, не принял так близко к сердцу те события, которые происходили у нас в Молдавии. А это очень дорогого стоит.

- Российское направление остается одним из приоритетных направлений для молдавской внешней политики. А европейское направление? Что-нибудь у вас изменилось в отношениях с Европой?

- Нет, официальных изменений или деклараций о предстоящих изменениях или об изменении отношений к Молдове в плане наших намерений по европейской интеграции не поступило из Брюсселя. Наоборот, Брюссель занял, я бы сказал, довольно жесткую позицию по отношению к румынским проявлениям, по отношению к заявлениям Бэсеску и, прежде всего, к той схеме, по которой румыны предоставляют гражданство гражданам моей страны. Если сообразят в Бухаресте, поймут о чем речь, то дай Бог, чтоб это было только на благо.

По материалам: "РИА Новости"