Хануд — пацакская планета!

Зажатое на узкой полосе днестровского берега, между почти равнодушной к его судьбе Украиной и враждебной Молдовой, Приднестровье уже не вызывает к себе былого интереса, так что большинство экспертов и комментаторов раз за разом скользят по поверхности, замечая лишь то, что лежит на самом виду. Чаще — даже не факты, а их имитацию.

Борьба за зависимость

После войны 1991–1992 годов линия раздела между Молдовой и ПМР прошла так, что на ней с неизбежным постоянством возникали мелкие конфликты, а значит, присутствие российских миротворцев становилось не временной мерой, а постоянной необходимостью. И с экономикой все обстояло непросто. Приднестровье сохранило контроль над своей промышленностью, но часть ее оказалась не нужна, часть перешла в частные руки. Новые же хозяева быстро поняли, что государственное признание — штука престижная, но хлопотная и не очень-то нужная. Гораздо удобнее объявить, что кругом враги, а во вражеском окружении всякая демократия абсолютно неприемлема. По сути, на Приднестровье, как на лабораторной крысе, был отработан современный российский алгоритм единой властной вертикали, в котором вражда со всем миром стала наилучшим оправданием отказа от демократии и всевластия бюрократии.

Идею суверенитета, некогда брошенную в массы, надо было изымать, но она оказалась живуча! В конце концов, ее пришлось прихлопнуть референдумом. На голосование в сентябре 2006-го вынесли два вопроса: поддерживаете ли вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации и считаете ли вы возможным отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики с последующим вхождением в состав Республики Молдова?

По первому вопросу за высказались 97,1% приднестровцев, против — 2,3%. По второму: за — 3,4%, против — 94,6%. Ожидать чего-то иного не приходилось — при таких-то формулировках, помноженных на раздутую вокруг референдума истерию и нешуточный админресурс. Так борьба за независимость была ненавязчиво подменена борьбой за зависимость — от России.

ЭТО РАВНОДУШИЕ порождено обособленностью Приднестровья. Непризнанная республика не оказывает заметного влияния на ситуацию ни в Украине, ни в России. И все же есть одно но: Приднестровье сегодня напоминает горсть семян, готовых дать всходы. Что же прорастает на границе с Украиной?

ИГРАЯ БУФЕРАМИ

Приднестровье, так и не создавшее эффективных механизмов наполнения бюджета, еще до кризиса оказалось экономически несостоятельным — бизнес минимизировал налоговые отчисления предприятий всеми доступными способами. Кризис Приднестровье попросту добил. Для непризнанной республики, где на 540 тыс. оставшихся жителей приходится 140 тыс. пенсионеров, а число безработных быстро растет, российские дотации стали условием выживания. За эти дотации — примерно по $15 на каждого пенсионера ежемесячно — Приднестровье платит безусловной лояльностью к России.

Связь тут самая прямая. По мере углубления экономического кризиса растут и объемы запрашиваемой у России помощи. По мере роста запросов демонстрация лояльности Москве принимает все более крайние формы. Так, вслед за инициативой о введении в Приднестровье российского триколора в качестве официальной символики Верховный Совет ПМР рассматривает вопрос о параллельном, наряду с приднестровским рублем (сувориком), хождении российского рубля.

Общая направленность всех этих инициатив, в особенности рублевой, очевидна: Приднестровье демонтирует избыток самостоятельности. Намертво привязывая его к России, власти непризнанной республики формируют ситуацию, когда прекращение материальной поддержки, поступающей из Москвы, будет означать немедленную гуманитарную катастрофу. Но в регионе постоянно проживают 100 тыс. российских граждан, и такой шаг стал бы ударом по престижу России. А значит, Кремль, озабоченный ростом своего влияния в "ближнем зарубежье", едва ли на такое пойдет.

Иными словами, Тирасполь, действуя экономическими методами и обходя политические барьеры, реализует то самое "последующее свободное присоединение к Российской Федерации", вынесенное на референдум в 2006 году. В России это прекрасно понимают, но особо не препятствуют, лишь требуют новых и новых гарантий верности. Однако зачем России Приднестровье? Пусть и трижды лояльное, но не имеющее с ней общих границ?

Здесь все довольно ясно. В последние годы российская политика на постсоветском пространстве строится на финансовых вложениях в пророссийское лобби, используемое как инструмент формирования ситуации в сопредельных государствах. Пока официальный Кремль выражает вежливое недовольство в рамках дипломатического протокола, его лоббисты действуют куда жестче. К тому же они — местные жители, вроде бы голос народа, но одновременно еще и российские соотечественники. Приднестровье, формально являющееся частью Молдовы, но входившее и в состав Украины, тяготеющее и к одной, и к другой стране, населенное примерно поровну этническими молдаванами, украинцами и русскими, идеально подошло на роль одного из российских "геополитических буферов", призванных "сдерживать экспансию Запада". Оставалось только утвердить в нем российское понимание истории с географией, что и было выполнено.

ИСТОРИЯ С ГЕОГРАФИЕЙ

Приднестровье воспроизводит и тиражирует отнюдь не весь политический спектр России. И даже не весь лояльный Кремлю политический спектр. И даже не официальную точку зрения. Та была бы слишком умеренной для "геополитического буфера", по сути же, тарана. В Приднестровье — и в официальных СМИ, и в общественном мнении — воспроизводятся самые крайние взгляды, подходы и мнения из числа бытующих в современной России, основанные на конфронтации и подавлении любой иной точки зрения, на эксплуатации "синдрома осажденной крепости", привычного для Приднестровья и усиленно прививаемого российскому населению.

Ряд последних событий подтверждает этот вывод. Разговоры о том, что Украина, дескать, "дискредитировала себя как государство-гарант", идут еще с весны 2006 года, с момента, когда украинская таможня прекратила пропускать приднестровские грузы без оформления в Молдове. В октябре прошлого года практически все приднестровские общественные организации весьма негативно отзывались об установке плиты в память о пребывании в Бендерах Ивана Мазепы. А чуть позднее, в январе, общественное мнение Приднестровья однозначно и безоговорочно сочло Украину (и только ее) виновной в зимнем газовом кризисе. Что, впрочем, понятно: местные СМИ излагали исключительно российскую версию событий.

Действительность чуть сложнее. Неоднозначность газового конфликта, не сводимого к стандартному "Украина ворует газ", очевидна для каждого, кто знаком с позициями обеих сторон. И с таможней в 2006 году все было не так просто. Более половины экспорта из Приднестровья приходится на страны ЕС, которые все равно потребовали бы оформления в Молдове ввозимых в них грузов, и тут запрет Украины ничего не менял. Зато пограничная миссия EUBAM установила, что, судя по документам, в Приднестровье через одесский порт завозят куриные окорочка и другую недорогую снедь. В количествах, явно превышающих местные потребности. Уловить суть схемы довольно легко: транзитные окорочка, якобы уехавшие за пределы Украины, вновь оказываются на украинской территории и реализуются без уплаты налогов и пошлин. Сегодня Приднестровье является международным анклавом — в нем проживают более 100 тыс. граждан России и чуть меньше 100 тыс. граждан Украины. Они находятся в российском информационном поле и являются готовым инструментом российского влияния в регионе — не только в Приднестровье, но и Молдове, и прилегающей части Украины.

Приднестровские верхи, в принципе, избегают ссор с Киевом, памятуя о том, что украинская граница — их единственное окно в мир, включая и Россию. Но тут в действие вступают три фактора. Во-первых, в верхах идет лютая борьба за российскую поддержку и право говорить от имени России. А поскольку степень лояльности к ней все-таки ограничена рамками здравого смысла, конкуренты, как могут, чернят друг друга в глазах Москвы. Во-вторых, руководство общественных организаций тоже ищет российских спонсоров. Наконец, в-третьих, под влиянием и российских, и местных СМИ и при отсутствии альтернативной информации в Приднестровье, на уровне "человека с улицы", бытуют вполне определенные стереотипы. Антиукраинские выступления организуются очень легко, почти спонтанно. Малейшего толчка достаточно, чтобы вызвать лавину, которую легко направить против Украины.

Даже в сравнении с соседней Одесской областью Приднестровье живет очень трудно. Кризис же и вовсе превратил его в подобие безжизненной планеты Хануд из известного фильма Данелии. Но в отличие от Хануда, о пацакской принадлежности которого помнил только Би, в Приднестровье живут сотни тысяч людей. И лозунг "Мы — Россия!" (сравните с "Хануд — пацакская планета!") давно для них привычен. Их накопившееся недовольство всегда готово для использования в украинско-российском противостоянии в качестве пророссийского инструмента. Есть уже и некоторый организационный опыт. К примеру, приднестровцы — граждане Украины выезжали и в Одессу, и в Киев для участия в митингах Наталии Витренко. Сейчас, правда, все притихло и внешне спокойно. Но буфер готов прийти в движение, он лишь ждет своего часа. Что было посеяно, то и готово прорасти.

По материалам: "Комментарии:"