: Он этого не хотел, но так вышло

Степан решил, что три рюмашки выпитого у соседа на даче совсем не помеха сесть снова за руль и из загородного дома держать путь в город. И плевать, что в доме было натоплено и тепло, а на улице был мороз минус семь градусов. Перепад температур внутри и снаружи(как внешней площади, так и внутренней площади самого Степана) не был учтен. Что позже окажется промашкой судьбоносной. Степан, чувствуя себя уверенно, уселся за руль своей Шкоды Фабиа и поехал в город. Для того, чтобы закончить разговор с дачным соседом, он опустил стекла и совершенно забыл их поднять перед тем, как тронулся. Поэтому всю дорогу ему было свежо. Но вот тут градус его и догнал. Его немного развезло и дорога уже была не такой четкой и прямой, как была в начале пути. Но ничего. Дорогу Степан эту знал, как свои пять пальцев. 

Километра через полтора взмахом жезла его попытался остановить патрульный полиции. Его явно смущало, что как-то машина Степана хитро виляла, при этом превышая скоростные ограничения. Степан, к своему стыду, заметил взмах жезлом. Его мозг сработал мгновенно. Как гепард во время толчка, который метнулся за убегающей ланью. Приняв единое НЕПРАВИЛЬНОЕ решение, Степану почему-то показалось, что полицейский пошутил. А если он сбавит темп и немного пригнется, то и вовсе его полицейский не заметил. Так он подумал про себя, но совершенно забыла про свою Фабию, руль которой он держал. 

Поэтому Степан сбавил темп до 10 км/ч и плотно вдавил свое охмелевшее тело в кресло. Так, что из-за внутренней части руля выглядывали только его глаза.

Полицейский, увидев торможение, заблаговременно стал обходить машину, которая к нему еще не подъехала, чтоб сразу при торможении оказаться возле водительского места и предъявить все протокольные претензии. Но когда машина поравнялась с полицейский, Степан продолжить сидеть глубоко, как и сидел, не смотря при этом на полицейского, а полицейский, в свою очередь, удивился неожиданному изменению его планов. Машина не остановилась, а проехала дальше. 

Полицейский возмущенно пошел следом за дверью водителя, попутно бросая в адрес Степана претензии, требования и угрозы. Степана это не останавливало. Он продолжал прикидываться одновременно немым, глухим и даже немножко умственно отсталым. Полицейский раскусил его хитрый план спустя метров сто, когда плавное поступательное движение машины синхронно с таким же поступательным, но не очень плавным, движением за ней полицейского, утомило последнего. Да, было холодно, но полицейский посчитал, что такой способ – не лучший для согрева. Поэтому он наглым образом влез в машину Степана с целью приструнить строптивую Шкоду. Хватаясь всячески за руль, пытаясь донять ручник и нетрадиционными способами остановить машину, он дико напугал Степан. Тот, словно, выпал из аутического состояния и с вопросами о целях визита полицейского в кабину его машины, ненароком нажал ногой на педаль газа. Машина ускорилась. Быстро перебирая ногами, полицейский пытался угнаться за изменившимися обстоятельствами, но тщетно. Скорость была всё выше и выше. Тогда он просто поднял ноги и повис полутелом между кабиной и пространством. Степан продолжал непонимать что же происходит. Скорость машина продолжала увеличивать. Стрессово дергая за руль, полицейский бранил Степана и пытался свернуть Степана с «неправильного пути». В свою очередь, Степан пытался как можно скорее «уехать» от сложившийся ситуации. В итоге – машина, дерево, полицейский на обочине.

От удара Шкоды об дерево получили потрясения все, кроме Степана. Нос Шкоды был разбит, Степан от удара головой ударился о полицейского, а полицейский ударился боком о дверь, во второй бок его головой ударил Степан и в результате он выпал из машины, больно ударившись копчиком при падении. Ему перехватило дыхание. Он лежал на холодной земле и продолжал бранить Степана. Степан, будучи все еще в хмельном уме и все еще не покинув мысль прикинуться невиноватым ни в чем, завел снова Шкоду( и о чудо, она это сделала), сдал немного назад и как ни в чем не бывало, тронулся вперед мимо лежащего полицейского. По-тихому давя на педаль, он быстро скрылся с места нелепого происшествия. 

Полицейский отчаянно пытался подняться, но боль в двух легких от удара и унизительная боль в копчики, не позволяли ему как следует крикнуть своему напарнику, который, по дивному стечению обстоятельств, никак на всю эту ситуацию не отреагировал. Сдавленные крики не привели ник чему. 

Но холод сыграл свою штуку. Он позволил притупить боль и дал возможность полицейскому подняться и медленно вернуться к машине. Путь в добрых 500 метров преодолевался с чувством подавленной боли. Когда полицейский дошел до своей машины, он заметил, что его напарник чинно спит на втором сиденье с наушниками в ушах. И что самое обидное, так это то, что он выходил сходить помочиться перед тем, как остановил Степана. И чтоб нагрудная камера этого процесса не фиксировала, он ее отключил и совсем забыл включить, когда останавливал правонарушителя, который так нелепо скрылся. Итог – лица он не особо помнит, номера тем более, всё тело болит. Всё, что он запомнил, так это то, что это была Шкода Фабиа. Как для полицейского – не малая информация для составления протокола. Сев в машину, он разбудил напарника и утопив педальку в пол, погнался за обидчиком. На ближайшей развилки шансы нагнать Степана канули. Куда тот мог поехать – три варианта и никакой однозначности. 

Полицейский остановился и задумался. Ситуация складывалась сложная. С одной стороны – явное нарушение закона с попыткой нанести травму сотруднику правопорядка. С другой стороны – очень унизительная. Если он расскажет всем, то троллинга не избежать, а там гляди и из полиции от такого позора придется уйти. Полицейскому хотелось выпить. До конца смены еще три часа, а там…боль утихнет. Вся боль.

Степан, спустя еще три километра, окончательно протрезвел и принял для себя едино верное решение – зима не лучшее время для дачи. А весной он планировал купи новую машину. И желательно на литовских номерах.