Интервью Председателя ВС АРК Владимира Константинова газете «Первая крымская»

- Владимир Андреевич, в Украине начался период активных реформ. Крымский парламент вносит свою лепту в те законопроекты, которые сейчас обсуждаются?

- Мы отстаем от реформ, которые инициирует центр. Пока мы обсуждали налоговую реформу, ее уже приняли. Сейчас полным ходом идет работа над реформой пенсионного законодательства, а мы снова отстаем. Я вспоминал, как это было при Ющенко, когда подобные процессы происходили пассивно, тогда любые инициативы крымского парламента выглядели, как фонарь в темноте. А сейчас из центра столько света, что мы не поспеваем за этими инициативами.

- А в чем проблема, чего не хватает крымской власти?

- У нас нет структуры принятия решений. Вообще ее нет. Вот, я хочу что-то сделать, вы хотите, давайте это сделаем. А начнешь идти по процедуре и приходишь в тупик. Надо стучаться к народному депутату, брать его за руку, просить. А почему нардеп должен заниматься этой проблемой? Все нелогично, и такой алгоритм работать не будет, пока крымский парламент не получит права законодательной инициативы. Мы попросили это право, но, если объективно, мы еще сами к этому не готовы. Хотя со стороны президента поддержка будет, он понимает такую необходимость. На удивление нужно сказать, не для прессы, политическое чутье у него просто звериное. Он улавливает какую-то политическую проблему, ты думаешь, что у тебя какая-то истина, а он действует на опережение.

Но, я повторюсь: мы отстаем от инициатив центра. Вот почему такая поддержка сейчас автономии? Почему не Днепропетровску, не Одесской области? Потому что президент видит сплетение тех проблем, которые несет в себе автономия. У Крыма нет такого экономического потенциала, как у других областей, зато есть колоссальный политический потенциал. Он, может, пользы не принесет, но и проблем может составить много. Поэтому нам идут такие преференции.

- Но, кроме президента, очень многое зависит от парламента, от каждого народного депутата, и, судя по всему, там понимания нет.

- Знаете, чтобы что-то понять, надо это изучить. Когда-то я как бизнесмен начинал работать с Голландией. И поначалу ничего у нас не получалось. Я психую, злюсь, трачу деньги на эти поездки. Уже даже апатия какая-то началась, думал, наверное, ничего у нас не получится. Так продолжалось до тех пор, пока я однажды в воскресный день не пошел в музеи Голландии. Там я изучил их историю, не поленился, взял русский вариант изложения. И тогда я понял этот народ, я понял свою ошибку, понял, что я от них требую то, что они никогда не сделают ни за какие деньги, потому что это противоречит их сущности. Поэтому я откорректировал себя, и у нас все пошло, мы сделали шикарный совместный бизнес и уже 15 лет работаем.

То же самое я говорю политикам о Крыме. Изучите историю Крыма, чтобы понять его.

- Как руководитель республики Вы какую-то цель себе поставили на будущий год?

- Да, эти цели были сформулированы еще в период предвыборной кампании. Если бы удалось запустить все те программы, которые мы наметили, это изменило бы облик людей, они бы стали улыбаться, поверили бы в будущее, я бы посчитал свою личную задачу на этот год выполненной. Мы начали делать дороги, занялись котельными. Мне, как строителю это нравится. Если это не изменит облик людей, они все равно будут ходить угрюмые, унылые, тогда вообще непонятно, а что же нам надо?

- В следующем году Крым будет отмечать 20-летие автономии. Вы как глава республики ждете чего-то от Киева к этой дате? Может быть, Крым наконец-то услышат в юбилейный год и Киев примет закон и Сомине или о Верховном Совете?

- Нет, ничего такого мы не ждем, законодательную базу, о которой вы говорите, мы еще не подготовили, думаю, поздравление ограничится привычными формальными рамками. Нам надо сформировать ту ситуацию, при которой мы сможем влиять на экономику полуострова. Как депутат ВР Крыма я в этом здании с момента создания автономии. И меня всегда поражало, я сейчас боюсь этим сам заболеть, что люди собираются, что-то обсуждают и делают вид, что они на что-то влияют. На самом деле, если представить, что эти люди завтра не выйдут на работу, то ничего не изменится. Вот это меня больше всего добивает. Получается, что ты занимаешься просто непонятно чем. На моей прежней работе были четкие критерии того, чем я занимаюсь. Моя роль была незаменима, я это знал и меня это всегда вдохновляло. Здесь, ты знаешь, что есть безработица, констатируешь это, но ничего не можешь сделать. Надо создавать рабочие места, а инструмента у тебя нет. Ты не можешь ни во что вмешиваться, не можешь давать команды, законом ты ограничен. И получается, что повторяешь, как идол: надо создавать рабочие места, надо создавать, а к кому ты обращаешься? Наверное, это было главной причиной, почему за годы независимости в Крыму так многое и не сделали. Потому что не нашли инструмента влияния на процессы.

Обратите внимание, как скроена американская экономика. Они принимают закон и через него влияют на процессы. А у нас принимают закон, а он ни на что не влияет. Вообще ни на что. Посмотрите, 20 человек делят бюджет. Двадцать человек в Киеве, двадцать здесь, поделили, все работа окончена. Больше ты ни на что не влияешь. Так вот задача в том, чтобы найти ключ, найти механизм влияния на экономические процессы. Если не найдем, будем и дальше плыть по течению.

- Это в принципе возможно?

- Да, конечно. Просто мы никак не можем подобрать для себя свой собственный алгоритм действий. Мы все пытаемся перетянуть с Запада. Там, все сложено годами, они для себя это сделали, я понимаю, как оно работает. Кто там бывал ни один раз, тот это знает. Вот говорят, у них демократия, а у нас авторитаризм. Да у них авторитаризм закона такой, что нам и не снилось. Там нет человека, там система авторитаризма закона. Нет эмоций, никто не будет вытирать тебе слезы по поводу твоих детей или родителей. Просто тебя переезжает каток закона и все.

- Если бы вы сами были президентом, чтобы сделали в первую очередь?

- Что-то одно назвать трудно, одной меры, которая все бы решила, наверное, нет, но мои коллеги могут подтвердить, еще во время выборов мы ездили по Крыму, и я тогда сказал, что весь аппарат чиновничества надо сократить наполовину. А сэкономленные средства пустить на развитие реального сектора экономики. Сейчас эта разросшаяся часть госаппарата уже напоминает раковую опухоль. Мы все с вами платим налоги, они изымаются в Киев, потом перераспределяются, процедура длинная. И ощущение такое, что денег нет ни у кого. Как они могут появиться? Но в семье же так не бывает. Ты лезешь в карман, достал деньги, ага, что-то плохо. Или, наоборот, заработал нормально. Это тебя постоянно мотивирует. Ни одного чиновника это вообще не мотивирует. Вы придите в район, их там тысячи, и спросите: сколько ты даешь району, сколько дают тебе? Они не знают цифр, они в принципе не являются добытчиками денег, они статисты, тысячи статистов. Как же мы можем жить лучше? Вот это надо изменить в первую очередь.

Модель уродливая. Не потому, что люди плохие, не потому, что мы народ обреченный жить плохо. Ни в коем случае. Наши люди попадают на запад, встраиваются в их систему, легко ее понимают и становятся успешными. Это сплошь и рядом.

- Вам не кажется, что некоторые ведомства реформировать бессмысленно?

- Да, и это тоже есть. В чем прав Могилев (министр МВД Украины – ред.), так это в том, что нужно ликвидировать МВД. Всех одномоментно уволить, а брать в новое ведомство только тех, кто не испорчен системой, кто соответствует новым задачам. Так, как это сделали грузины. Они поняли, что бесполезно реформировать, выкорчевали, ликвидировали милицию, создали полицию. Провели обучение в Америке, привезли на три года инспекторов из Америки, которые контролируют ведомство, все оттуда взяли, начиная от оплаты труда, буквально все. Работают по совершенно другим стандартам.

У нас же МВД скроено, как все вокруг. 70% — чиновники, генералы, полковники и 30% — личный состав. Поэтому рядовые работники у нас стремятся как можно быстрее стать полковниками. Только стал, еще должности нет, ее надо придумать, сел, все, слава Богу! Сбежал с передовой. И на передовой осталось 30%. Происходит преступление – выезжать некому. А сейчас хотят сделать так, как это работает во всем мире. 20 выездных бригад с мигалками патрулируют город. Диспетчерская служба работает публично, вместе с журналистами.

- Хорошо, сократили чиновников, что дальше?

- А дальше целый комплекс мер. Вот в будущем году на Крым дадут миллиард. Все зашевелились, а вы знаете, что до кризиса одна только строительная отрасль Крыма перерабатывала за год 6 млрд. грн. это без всяких субвенций. Поэтому миллиард никак на экономику не повлияет. Это очень мало. Это может снять некоторое напряжение в социальной сфере, помочь решить проблемы конкретного села, района, но не более того.

Сейчас в Крыму проблема №1 – это безработица. 120 тысяч человек сейчас сидят дома, денег нет, у них глубокая депрессия. Как их задействовать? Надо строить фабрики, причем делать это планово. Это азбука бизнеса. Так делали турки, китайцы, так делал весь мир.

- Речь о том, как сделать, чтобы законы работали, независимо от того, кто систему возглавляет.

- Если кто-то из вас был в музее пыток за границей, если нет, то обязательно посмотрите. Вы очень многое поймете. Это путь становления западной демократии, где сегодня все пушисто. Но какой они путь прошли. Мы в России даже во времена Грозного это не проходили. Иван Грозный – это просто пионервожатый, по сравнению с тем, что творили они. Как они шли к этой судебной системе. Тогда понимаешь, почему так много значит закон в их ментальности. Сотни лет это строилось на крови. У нас отношение к закону другое.

- Что, на Ваш взгляд, самое сложное в реализации намеченных целей, в том числе Стратегии развития Крыма, которую приняла ВР автономии?

- Что непонятно мне, так это наличие инструментов реализации намеченного. Инструмент президиум (ВР АРК – ред.) – нет. Инструмент Совмин – нет. Все они ограничены рамками закона, а если будут за него выходить, то их назовут коррупционерами. Мы можем продекларировать любую стратегию, а вот как реализовать ее, на мой взгляд, это самое сложное.

- Есть конкретный проект, известный как керченский мост. Многие специалисты высказывают сомнение по поводу его реализации. Что вы об этом думаете?

- Риски есть в любом проекте. Вы знаете, что проект тоннеля под Ла-Маншем экономически провальный. Он банкрот и не окупится никогда. Люди, которые вложили в него деньги, разорились. Лично мое ощущение, что такие проекты вообще сложно моделировать. Но я, как крымчанин, абсолютно убежден, что проект керченского моста "выстрелит". Даже ни на минуту в этом не сомневаюсь.

- Что бы Вы пожелали крымчанам в будущем году?

- Хочу пожелать всем нам оптимизма, чтобы из того множества перспективных вариантов, которые у нас есть, сработал хотя бы один и дал толчок всему Крыму. Нам в следующем году еще не нужен результат, что вот у нас уже что-то получилось, но чтобы в следующем году мы увидели движение. Все, паровоз поехал, и мы движемся к намеченной цели. Вот это нам нужно как воздух.

Фото PHL

Читайте Comments.ua в Google News