Беззащитные анонимы

Сегодня меньше, чем когда-либо, можно говорить о властителях наших дум. Что касается людей, которые «по работе» рассуждают о таких вещах, как общество, государство, цивилизация, политика, то для них авторитетами являются западные учёные довольно далёкого прошлого — такого далёкого, что на них уже не ссылаются. Мысли, подходы, методы корифеев используются так, будто это всё существовало всегда. Требованиям аккуратности следуют разве что студенты, пишущие курсовые и дипломные обо всех этих Веберах, Шпенглерах, Ортегах, Паретто, Дюркгеймах — людях, создавших язык, которым мы пользуемся, чтобы показать свою образованность. Уже и в сельском баре можно услышать, как мадам 14 лет, затягиваясь сигареткой и потягивая пивцо, говорит, что рейтинг папаши в её семье равен нулю, а старшего брата — упал даже ниже после того, как тот умудрился получить срок за украденную на металлолом могильную оградку собственной бабушки.

Когда вы слышите такие слова, как харизма, харизматический лидер, харизматик, будьте готовы к тому, что даже говорящий не знает, что они пошли от Вебера, который извертелся в гробу, наблюдая смелость, с какой недоучки обращаются с его учением о господстве. «Я-то говорил об идеальных типах господства, то есть, о таких, которые не существуют в жизни. Я, грешный, создавал умственные конструкции просто для удобства исследования, а вы, болваны, принимаете их за действительность!». Особенно наглядно, до смешного, это проявляется в писаниях и разговорах, где каждое второе слово — «элита», как некогда — «класс»: «класс трудящихся», «класс эксплуататоров». Отовсюду — сетования: нет у нас гражданского общества, слабое гражданское общество, надо создавать, укреплять, усиливать, поощрять гражданское общество, ибо только тогда заживём, как в Дании; надо, надо — другого выхода нет! Между тем, наука, от которой пошло это выражение, когда-то обозначила всего-навсего одно из общественных явлений. Она осторожно сказала о подобии некоей закономерности: свобода и порядок лучше приживаются в тех странах, где меньше людей, живущих по правилу: моя хата с краю. Это положение создаётся не правителями, не сверху и не сбоку, а снизу, и как — пока можно только догадываться. А мы, не мудрствуя лукаво, стали говорить об отсутствии гражданского общества, как о нехватке дорог с твёрдым покрытием — о недостатке, который должен быть устранён выделением бюджетных денег и созданием соответствующей стройорганизации. Вот такую награду получают ставшие анонимными властители наших дум от нас, их мелкотравчатых потомков. Нет ничего, чего бы мы не огрубили, не опошлили, не превратили в модный трёп, в предмет бахвальства перед непосвящёнными. Мир общественных наук и околонаук в этом отношении не отличается от любого иного.