Простой, — ая, — ые

Не так уж давно — всего несколько столетий назад было в порядке вещей, что митець не мыслил себя без высокого покровителя, он же ценитель №1. Следы этого обнаруживаются до сих пор, и довольно глубокие. Наверное, дело не только в характере исторических эпох — тут замешана и природа человека. Мастер, завершив шедевр, должен не только что-то получить (желательно — наличными и без ведома налоговой службы), но также испытать восторг и умиление. Восторг у него может вызвать сам шедевр, а вот умиление, оно охватывает творческую натуру только после того, как прозвучат слова высочайшего одобрения. Самому понравилось! Сам пришёл посмотреть, послушать, руку жал, благодарил, так что труды были не напрасны, жизнь прожита не зря. Ленин чаёвничал с Горьким, Сталин показывал Барбюсу свою квартиру: вот здесь спит старший сын, вот здесь, в чуланчике, — младший, Янукович угощал Коротича обедом, да не один раз, а, кажется, два, Путин жарит шашлыки с Михалковым. Такие вещи подчас умиляют больше, чем благосклонные отзывы о произведениях. Талант — нечто, а носитель таланта — ничто. Или мягче, а следовательно и справедливее: талант — всегда сила, а носитель таланта — скопище слабостей, так бывает, и часто, очень часто. «И средь детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он». Это всё понятно. Но вот одна особенность. В отзывах митців о правителях свободных стран вы не найдёте слов «простой», «народный». Во всяком случае, на первом месте. Каких только слов там не встретишь, а этих нет. В качестве примера на ум приходит, конечно, Черчилль. И что же? Марк Алданов, говоря, о нём, прежде всего, отмечает его «разносторонние дарования, порой граничащие с гениальностью». Томас Манн — о Рузвельте: «Смесь хитрости, солнечности, избалованности, кокетства и честной веры». Не холопы и не о панах.