Валдайский рейв

Неприязнь Путина к Западу настолько искренна, что впору заподозрить в нём человека другой цивилизации, что не так уж далеко от истины. В подтексте его глумливых выходок неизменно звучит восклицание, которое рвётся из всякой русско-советской души: «Да если бы мне такие возможности, я бы…» Что — «я бы», ясно без объяснений: в два счёта решил бы все проблемы, то есть сделал бы так, что никто в мире и пикнуть бы не смел. Зачем, в самом деле, обладая возможностями, разводить демократию, проявлять терпимость «где надо и не надо»?

Не к чему задумываться и о том, откуда у Запада такие возможности, когда ответ имеется в родной речи: дуракам везёт, богатым чёрт люльку качает. Там же и всё остальное, что нужно нашему человеку для жизни: от трудов праведных не наживёшь палат каменных, я — начальник, ты — дурак. Но так прямо не скажешь, разве что по пьяни или в крайнем раздражении, до которого пока не доходим. Приходится создавать что-то вроде вероучения, употреблять — куда же без них! — иностранные слова, код, например. Русский код — так теперь переводится классическое «у советских собственная гордость». Лет пятнадцать назад один русский философ рейва написал, что Россия вот-вот станет не только центром мировых культурных событий и социально-политических экспериментов, но и «местом, где поселится Мировой Дух». Неизвестно, огласил ли бы это предсказание Путин, если бы оно было вставлено в его недавнюю речь на Валдайском форуме, но трудно удержаться от сравнения того, что там было, именно с рейвом, точнее, с подделкой рейва. Настоящий рейв, что по-английски значит бред, — это сборище на дискотеке, доведённое до транса. Ошалевшая от беспричинного восторга толпа. Умиление соборностью самой по себе. Общая бессознательная, как во сне, вера ни во что. Да-да, наслаждение единой верой — всё, предмет её — ничто. Помянутый философ был уверен, что как раз русский рейв заполонит мир и преобразует его, сделав всех на планете русскими, потому как русский — это, мол, не национальность, а особая, мессианская, мироспасительная религия, во как. В Хрущёве, Горбачёве, Ельцине — в них было что-то общечеловеческое. В Путине — только русское, казённое русское. Они лицемерили не 24 часа в сутки. Каждый по-своему выражал позыв России достичь хоть малого соответствия между словом и делом. Путин же олицетворяет хрестоматийное несовпадение. Между видимостью и сутью ничего общего. Этой персоной Россия, похоже, уже расписалась в неспособности стать частью западного мира. Всё. Себя не переделаешь. Точка. Не вышло. Всё есть и пребудет: разделение властей, выборность, частная собственность, свобода слова и т.д. и т.п. — и ничего этого нет и не будет. Искренность только в одном: в глубочайшем тайном презрении ко всей этой чепухе.