Вирус вражды

По нынешним временам Родион Раскольников — мелкотравчатый интеллигент. Проверять, «тварь я дрожащая или право имею», проламывая голову старушке, — уже несерьезно. Для освобождения сверхчеловека одного тихого убийства теперь слишком мало. Нужен еще теракт-другой с высокой идеей и глубоким смыслом. Миг триумфа — признание, проникнутое тихой гордостью за стремление к совершенству.

Я это все к чему. В пятницу британский суд признал виновным днепропетровского студента-стажера Павла Лапшина, обвиненного в убийстве старика-мусульманина и трех попытках терактов с помощью самодельных бомб с целью провокации межрасового конфликта. Вердикт — сорок лет без права апелляции. Украина в одночасье обзавелась и собственным международным террористом, и историей, которая обрастет не одной теорией заговора. В самом деле, талантливый парень из приличной семьи, в порочащих связях не замеченный, вдруг слетает с катушек на почве расистских идей? Нет, не клеится. Куда легче поверить в подставу, государственные интересы короны, происки ФСБ и шантаж со стороны правых радикалов. Признаюсь, я и сам подозревал нечто подобное. Но давайте все-таки допустим, что британская Фемида не ошиблась — хотя нам, зная скверный характер и коварство ее украинской коллеги, это трудно. Как объяснить происшедшее без конспирологии? Можно, конечно, выстроить цепочку «чрезмерная опека родителей — груз родословной внука Героя Советского Союза — социопатия — освобождение — пробуждение — осуществление», как это уже делается, но ни я, ни подавляющее большинство украинцев не знакомы с этими людьми, чтобы делать подобные умозаключения. Впрочем, это не делает нас непричастными к происшедшему. Эта история — лишнее подтверждение того, о чем давно говорят эксперты: террорист-одиночка не менее, а порой даже более опасен, чем организованная группа. Он мобилен и самодостаточен, а значит его труднее вычислить и предсказать его действия. Это серьезный аргумент в пользу увеличения полномочий спецслужб. Даже в странах с сильными традициями гражданского общества это приводит к серьезным перегибам, а государства с более слабым общественным контролем над госсектором рискуют скатиться к диктатуре. Итак, Лапшин действовал один. Но можно ли считать одиночкой кого бы то ни было в цифровую эпоху? Интернет дает полный доступ к опыту и идеям «старших товарищей». Однако, падая на неподготовленную почву, зерно не прорастает. Наше общество, увы, готовит ее хорошо. Терпимость — это не про нас. Мы можем легко, непринужденно, а главное — одновременно ненавидеть наглых козлов и тупых блондинок, голубых и черных, коммуняк и попов, власть и оппозицию, ментов и бандюков, западенцев и донецких. Да кого угодно, лишь бы их можно было обвинить в наших бедах. Язык вражды, зачастую неосознанный — наша повседневная реальность. И случающиеся порой кровавые эксцессы — ее закономерные атрибуты. Впрочем, это можно изменить. Если религия, идеология или какие-либо иные убеждения позволяют вам убивать, начните с себя.