Откуда выписать чинушу?

Послесоветские хуторяне опошлили всё, что могли, в том числе такой предмет, как национальные особенности демократии. А ведь мог бы получиться весьма содержательный разговор. В нём есть на что опираться. Древность, ХIХ век и, наконец, современность, особенно бывших соцстран. Какой обильный материал и для всякого рода обобщений, и даже для забавы! На этом просторе могут развернуться и историки, и социологи, и психологи, и даже поэты, они — далеко не в последнюю очередь, поскольку народ впечатлительный и скорый. Первые же пришедшие на ум имена сразу дают прекрасный пример. Ахматова — о Кремле, о его влиянии на все русские времена и режимы: «Здесь зверства дикого ещё живут микробы». Или такой поэт, как Гейне, пребывавший в уверенности, пусть и резко полемической, что свобода в Европу придёт из России, чей режим (Николая Палкина, того, который — о Тарасе: «С запрещением писать и рисовать») считал демократическим.

Несмотря на то что немецкий гений обнаружил демократию в России ещё вон когда, останемся при мнении, что она и сегодня пока только будущее этой страны, да и то не совсем верное, возможны варианты. В Украине тоже. Но если всё-таки демократия, то какие национальные особенности её можно не то что предвидеть, а вывести из тех проб и зачатков, что нам известны, а больше — из знания самих себя? Украинская демократия столкнётся с восточной ипостасью суржиковой натуры. Мы так устроены, что нам хочется обойти самый лучший закон, и чем он лучше, тем меньше нам нравится. Каким бы удобным он ни был, нам кажется, что может быть что-то более удобное — что-то окольное. Да, привычка ходить окольными путями. Вот это и должна будет выжигать из нас калёным железом демократия. Но калёное железо и демократия трудно совместимы. Восточная наклонность коррумпировать всё вокруг себя , то есть вступать в противоправные отношения со всем, что движется, может оказаться роковой. Желая от неё избавиться, мы будем, опять же по известной привычке, требовать, чтобы власть с нами не церемонилась. Без крепкой руки нам, мол, шагу не ступить. Это — вообще. А в каждой частности будем канючить, пытаться откупиться. И как трудно будет демократическому закону не дрогнуть! Ведь представлен он будет не немцем и даже не украинцем, а чаще всего, повторим, — испорченным украинцем. России-то сгодился бы и такой. У него всё же чуть-чуть больше вкуса к порядку. Как российской армии нет без украинского сержанта, так и российскую демократию мудрено представить без украинского бюрократа. Россия сие знает спинным мозгом, отчего и злится, что его придется не брать, а покупать. Тогда Украина, в свою очередь, возопит, откуда ей выписывать замену для собственных нужд. Не из Польши же. Как ни верти, только из Германии.