Трудности передоза

Сейчас мало кто знает имя Бориса Шапошникова. Между тем это единственный из сталинских маршалов, которого всемогущий «товарищ Иванов» называл по имени-отчеству. Выдающийся военный теоретик, в книге «Мозг армии» он написал следующее: «Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим». Поясню, если этого кто-то еще не осознал: побоище на улице Грушевского — это не возможный пролог к гражданской войне. Она началась намного раньше.

Почти весь первый год Второй мировой на Западном фронте шла «странная война» — с редкими стычками и частым футболом на нейтральной полосе. Песни и чай для «Беркута» — в сущности, то же самое. Тогда все закончилось стремительным блицкригом. Бои на Грушевского и сопутствующие им события — это тоже переход от «странной» позиционной войны к маневренной. Это наихудший сценарий и для мейнстрима оппозиции, и для власти. Первый одновременно рискует потерять наиболее мирных или просто испугавшихся симпатиков (впрочем, они обычно и самые инертные), не может ни откреститься от действий радикалов, ни взять на себя ответственность за них. Вторая получила повод для введения чрезвычайного положения, но не может переложить ответственность за действия спецназа: в новейшей украинской истории протестующих никогда не отстреливали и не забрасывали гранатами. Увы, дальше будет хуже: Рубикон позади. Обычно лишь государство обладает исключительной монополией на институализованное насилие. Оно выполняет функцию своего рода химиотерапии. И поскольку лекарство столь же опасно, как и сам недуг, любое его применение требует крайней осторожности. Передозировка, причем систематическая, очевидна. И одним из ее следствий станет привыкание. Когда мотивы жестокости выходят за рамки бытовых, она легко становится общественно приемлемой нормой. В конце концов, все, что творила Национал-социалистическая партия Германии, победив на парламентских выборах, делалось в рамках закона — включая аншлюс, Хрустальную ночь и Вторую мировую войну. Второе следствие — неспособность власти сохранить легитимную монополию на применение силы и необходимость делегировать ее ради самосохранения. Всевозможные негласные «помощники» с туманными полномочиями и формирования с неясным юридическим статусом — счет их названиям в новейшей истории идет на сотни, но тенденция всегда одинакова. Творимый ими беспредел лишь уменьшает число лоялистов государственного строя. И, наконец, третье. Силовые сценарии всегда и неизбежно приводят к появлению всевозможных самодостаточных «партизанских» отрядов. Партизанщина не прекращается даже тогда, когда стороны ведут переговоры: ей неведома капитуляция. Ни своя, ни чужая. То же верно и относительно «ястребов» во власти. И зачастую именно противостояние между ними определяет будущее. Остальные не в счет: формула «кто не с нами — тот против нас» не предусматривает иного выбора. Эту формулу всегда очень легко усваивает молодежь. И однажды она тоже оказывается у руля. Но прежде чем это случится, многие поймут следующее. «Молотовский коктейль» одинаково хорошо поджигает и автозак, и ювелирный магазин, а светошумовые гранаты годятся не только для разгона радикалов, но и для банального ограбления.