А может, не было войны?

Поэтому все, что происходит в Крыму между Украиной и Россией, способно вызвать острый приступ шизофрении: что это? война или не война? С одной стороны, Украина за какие-то две недели теряет 4,5% территории и 5,5% населения, а по ее городам разгуливают банды «туристов-сепаратистов». Украинский прапорщик Кокурин убит на боевом посту, солдатам и офицерам, проходящим службу в Крыму, обещан статус участников боевых действий — и в то же время… А в то же время это совсем не похоже на войну. Лишь через три недели после начала агрессии власть задумалась о введении визового режима с Россией. В свободной продаже — российские СМИ, на экранах — российские фильмы о российской армии и российских спецслужбах. В украинских магазинах свободно продаются российские товары, экспорт нашей продукции в Россию хоть и со скрипом, но продолжается. Даже более того: несложно найти украинские заводы, которые… продолжают выполнять заказы российского ВПК. Ну вот, натурально: прямо сейчас куют в украинских цехах победу оккупантов. Да, есть от чего закипеть мозгам у тех, кто представлял себе войну по воспоминаниям дедушек-бабушек, киноэпопеям Озерова и книгам Васильева. Отсюда — и масса навязчивых параллелей, вписывающихся в очень нехороший термин «когнитивный диссонанс». Ну, к примеру: представить себе, что в окруженном Киеве в 41-м по радиоточке транслируют речь Геббельса, не получается, а Дмитрий Киселев — вот он, на экранах телевизоров, в прямом эфире! Не получается представить себе, что в осажденной Одессе под знаменами с тевтонским орлом митингуют возмущенные граждане (сразу еще не разберешь, какой страны), требующие решить вопрос территориальной принадлежности будущего города-героя на референдуме, а в Украине проходят митинги под двуглавым! Кое-где еще и совмещенные с выборами «народного гауляйтера». Но с массовым сознанием так шутить нельзя. Если уж мы используем слова «оккупация», «агрессия», «аннексия», «беженцы», «эвакуация», придется быть последовательными — и употребить термины «поражение», «сдача», «предательство». И все-таки ответить самим себе: так это в результате войны или невойны Украина потеряла Крым и почти два с половиной миллиона человек? Лучше бы, конечно, уточнением формулировок, причем немедленно, занялась власть. Потому что уже есть печальные прецеденты: солдаты и офицеры, верные присяге и умоляющие дать им хоть какой-то приказ, хоть какой-то ориентир. И так и не дождавшиеся внятного объяснения того, что происходит, от людей, от имени народа Украины подставивших их под пули. А нам самим тоже пора встряхнуться и увидеть, какими стали войны XXI века. Да, пушки не стреляют, иностранцев не интернируют, у станков не спят дети, хлеб не выдают по карточкам, а Крыма уже нет. Вот такая странная теперь война — в первую очередь информационная. Как выяснилось, это была не фигура речи. И ее-то мы и проиграли.