Привычка к языку

«Слова «труд», «мир», «зарплата», «пенсия», «стипендия» звучат очень похоже как по-украински, так и по-русски», — сказал Петр Порошенко после принятия президентской присяги. Он четко заявил, что украинский язык будет в стране единственным государственным. В принципе, общество с этим согласно. Как показал опрос, проведенный в мае Центром Разумкова, 71,2% респондентов выступают за то, чтобы единственным государственным языком был украинский. 31,3% опрошенных при этом не возражают против того, чтобы русский язык в некоторых регионах имел статус официального. Еще один опрос, проведенный два года назад, подтвердил, что украинский язык как атрибут независимого государства вызывает восхищение у 35,8% граждан нашей страны, а 54,7% населения относятся к нему положительно.

Безусловно, все это не значит, что у политиков больше нет шансов спекулировать на языковой теме. Однако совершенно очевидно, что в сознании общества произошел необратимый сдвиг — даже те, кто в быту разговаривают по-русски, признают, что украинский язык в своей государственной ипостаси является органичным, не искусственным. Иными словами, выработалась привычка к украинскому языку. Вспомним, как в начале 1990-х в диковинку было смотреть на украинском «Санта-Барбару» и телерекламу, как многие боялись украиноязычных инструкций к лекарственным препаратам, как опасались, что никогда не удастся «украинизировать» сферы, где раньше господствовал русский язык, — делопроизводство, науку, дубляж голливудских фильмов и многое другое. А ведь привыкли. Причем так, что слова «етер» или «гелікоптер», звучащие с телеэкрана, тоже уже никого не шокируют. Обращения «пан» и «пани», которые в начале 1990-х резали слух (мол, «такі «пани», що на двох одні штани»), можно сказать, подкупили своей демократичностью и даже какой-то практичностью — ведь они требуют после себя только имени того, к кому обращаются. Оказалось, между прочим, что в украинском языке гораздо легче, чем в русском, реализовать принцип соблюдения гендерной корректности. Параллельно с тем, как привлекалось внимание общества к этой проблеме, в обиход вошли и закрепились такие немыслимые для русского языка формы, как «директорка», «менеджерка», «кураторка».

Конечно, ситуация с функционированием украинского языка далеко не идеальна, но речь не об этом. Важно, что за годы независимости мы, по сути, заново открыли для себя этот язык. Может быть, еще не научились полноценно им пользоваться, но признали его самодостаточность, увидели в нем большой потенциал для выражения мысли, самопрезентации и для выражения гражданской позиции, что особенно актуально сегодня. Любой политик или чиновник выглядит авторитетнее, если публично говорит по-украински (пусть даже с ошибками). Любой, кто демонстративно заявляет, что, живя в Украине, он не понимает украинского языка, автоматически провозглашает себя лжецом. Ведь не ощущают же российские «гастарбайтеры» на украинском телевидении языкового барьера! Но, может быть, самое важное — привыкнув к украинскому языку, мы фактически привыкли сами к себе. Для нас важнее стал смысл сказанного, чем язык, с помощью которого этот смысл вербализируется. Ведь слово «мир», несмотря на фонетические различия, обозначает и в украинском, и в русском языке одно и то же.