Подсвечники

Итак, чудо, которого не хватало, чтобы досрочно объявить покойного папу Иоанна Павла II святым, не только случилось, но и признано Ватиканом: французскую монашку Мари Симон-Пьер оставила болезнь Паркинсона. У женщины перестали дрожать конечности. Но это к слову.

Вопрос о Боге, когда-то сугубо занимавший верующих, — где Он обретается, что там за чертоги и пр. — давно вынесен за скобки. Люди уже не терзаются сомнениями в Его наличии, не взывают к Нему со слезами: Господи, помоги моему неверию! Никто не помнит, что надо любить ближнего, как самого себя, благословлять врагов, всё раздать бедным, не грешить ни делом, ни, тем паче, помыслом. Всё успокоилось, и даже странно вспоминать времена, когда миллионы на полном серьёзе ожидали и боялись неотвратимого возмездия за свои неприглядные поступки (что, правда, загадочным образом не мешало им зверствовать). Почти не верится, что один из величайших христианских мыслителей создал целую книгу, где доказывал, что младенцы — тоже грешники. Иначе не мог объяснить, почему Бог карает их столь жестоко… И где она, та эпоха, когда наука потрясала своими открытиями даже самых стойких в вере? Да, все главные вопросы в христианстве, будь то Троица, смысл жизни или сколько ангелов уместится на острие иголки, для современного человека не существуют. Обычных религиозных людей, строго говоря, не стало. Тот, кто ещё задаётся этими вопросами, молчаливо признаётся персонажем со странностями. Соответствующие диспуты возможны разве что в порядке досужего пустословия. Что же осталось? Для единиц — исправное посещение церкви, исполнение обрядов, соблюдение постов. Для прочих, но тоже немногих — иногда говорить себе, что надо бы ходить в церковь чуть чаще: не раз-два в год, а три-четыре. Большинство считает обязательным крестить, отпевать, иные — и венчаться. Всё? Не совсем. Прошедшие века не поколебали корыстного интереса. Если я буду относить себя к верующим, то за это мне может быть какой-то бонус (поощрение). Во всяком случае, избегну пары лишних неприятностей. Для верности надо иногда ставить свечки. Есть женщины, которые после ночи, проведённой в блуде, ищут ближайший храм, чтобы посыпать голову пеплом перед Святой Девой. Понаблюдайте: по утрам у Неё чуть больше посетительниц. Вот теперь, пожалуй, всё. Что касается Украины, то большой удачей следует считать, что здесь до последнего времени не было ни религии, ни конфессии, которая пользовалась бы особой благосклонностью власти. Сейчас в такое положение пытаются поставить церковь Московского патриархата. Упомянутая институция, как и сотни лет назад, охотно даёт употреблять себя в мирских целях. Делается это открыто, даже торжественно, высочайшими решениями и жестами. Так углубляется раскол страны. Но это не имеет отношения к особенностям современной религиозности. По-прежнему сильный пол, да всё чаще и слабый, охотнее идёт к пиву, чем к литургии. Связь между верой и образом жизни настолько слаба, что люди, кажется, уже не представляют себе, что она должна существовать хотя бы в теории. Никогда ещё христианский праведник так не скорбел в виду жидковатых толп полуверующих, и никогда ещё впечатлительный атеист так не презирал их за уклончивость. Положение, пусть отчасти, спасают те, кого в Украине и России называют подсвечниками: правители и вельможи, которых видим возле алтарей по большим праздникам. Если бы не они, простой человек так бы никогда и не вспомнил, что надо всё-таки знать меру в лицемерии, что свеча должна бы, в идеале, хоть что-то налагать на того, кто её держит, что бесстыдство должно иметь какой-то предел… Что Бог, в конце концов, всё видит.