Люстрация - пальчики оближешь

Когда я увидел летящий в Олега Махницкого торт, в моей душе затеплилась надежда. Мы на верном пути, можно даже сказать, на пути в Европу. Предшествовавшая волна народной люстрации внушительно попахивала дикостью и бескультурьем. Запах источали непосредственно мусорные ящики. Да и обряд помещения туда объекта отдавал неким варварством. А вот с тортом все изящно и цивилизованно — фьють, и жертве остается окунуться в плоды кулинарного творчества, а может даже и вкусить их.

Кто помнит, кидание тортов достигло пика популярности на стыке столетий. И у этого метода самовыражения, а вернее проявления отношения к избранному объекту, есть отец-основатель. Это бельгийский журналист Ноэль Годэн, который изобрел и возглавил движение тортометателей. Идеологическая сослагающая весьма незатейлива: торт летит в физиономию знаменитости, которая оторвалась от земли и почувствовала себя богам подобной.

Первой жертвой Годэна в 1969 году стала писательница Маргерит Дюрас, чей интеллект, по мнению исполнителя приговора, был поставлен на службу собственному тщеславию. Впоследствии объектами внимания экстравагантного изобретателя становились зажравшиеся представители культуры и политики разного калибра, в компанию которых попали такие значимые фигуры, как режиссер Жан-Люк Годар, балетмейстер Морис Бежар, наш добрый знакомец — появлявшийся на Майдане философ Бернар-Анри Леви. Последний подвергался кондитерским атакам неоднократно, а однажды даже внушительно накостылял Годэну. Доводилось вкусить всю сладость торта и Николя Саркози, правда, это произошло еще не в его бытность президентом. С особым тщанием готовилось приобщение к прекрасному Билла Гейтса — в операции были задействованы 32 человека. После того как Гейтс умылся кремом, Годэн произнес сакраментальную фразу: «Моя миссия исполнена».

Но дело бельгийского борца за справедливость не зачахло втуне. Вдохновленные им последователи продолжали швырять торты в заносчивых представителей рода человеческого на пространстве от Акапулько до Гонконга.

Тем, кто принимался нервничать по поводу пришедших в негодность нарядов жертв, Годэн предлагал логичное пояснение: это все очень богатые люди — его единоверцы никогда не нападали на безобидных и беззащитных знаменитостей или людей, которые чувствовали себя слабыми.

Подручные Годэна обычно наряжались столь изобретательно, что их скорее принимали за местных сумасшедших, у которых кишка тонка пойти на коварство. Да и задачу свою они исполняли по-доброму — швыряли торты с улыбками от уха до уха, декламируя непретенциозные стишки и восклицая «глуп! глуп! глуп!». Этот возглас был позаимствован не из русского языка — просто Годэн пользовался литературным псевдонимом Жорж Ле Глупье. Созвучие якобы не умышленное. Хотя воздействия русской культуры Годэн не отрицает: не зря же его биография была озаглавлена «Крем и наказание» — явная отсылка к роману Достоевского (по-французски «преступление» и «крем» звучат и пишутся схоже — crime и crиme)...

Напавшие на Махницкого, швырнули торт и смылись. А как было бы славно, если бы они бросили противнику перчатку, а разом и торт, с открытыми лицами. Тогда можно было бы приблизиться и попасть точнее. И чтоб не давать драла — все выглядело бы совсем по-европейски.