О любви не говорят

Настоящая любовь не предполагает громких слов и публичных жестов, она реализуется в делах. Недаром сегодня у нас отмечают, что украинский патриотизм проявляется в готовности к жертвам, а не в украинском языке, ношении вышиванки или флажке на автомобиле.

Настоящая любовь заключается не в постоянном восхвалении и в замалчивании недостатков объекта любви, а в конструктивной критике, направленной на устранение этих недостатков. Чаадаев и Герцен были куда большими патриотами России, чем какой-нибудь записной ура-патриот Пуришкевич или Марков, ставшие ее позором.

Экс-нардепы из «Свободы», постоянно оравшие о любви к Украине, своими хулиганскими действиями на телекамеры неоднократно нанесли любимой родине существенный имиджевый ущерб. А легендарный борец Иван Поддубный в 1930-е годы, получив советский паспорт с записью «русский» в графе «национальность», зачеркнул ее и написал «украинец», после чего имел дело не с телевизионными камерами, а с камерой следственного изолятора в Краснодаре.

Перемещение многих великих людей в пространстве не уменьшало их любви к своей родине и не мешало прославлять ее своими достижениями. Достаточно вспомнить Байрона и Мицкевича, Шаляпина и Рахманинова, Томаса Манна и Ремарка, многих других.

В 1950-е годы в Венгрии был глава государства Матьяш Ракоши — генсек компартии и премьер-министр, которого называли «любимым учеником Сталина». И был футболист Ференц Пушкаш, капитан национальной сборной, сильнейшей команды мира тех времен. Ракоши был формальным кумиром нации, его портреты висели повсюду, он по определению считался воплощением венгерского патриотизма. А Пушкаш был кумиром фактическим, его обожала вся Венгрия от души. Осенью 1956 года, после подавленной советскими танками революции, Ракоши вывезли от греха подальше в Советский Союз, а Пушкаш не вернулся в Венгрию из Испании, где был с клубом на матче. Ракоши жил в Киргизии, Арзамасе, Горьком — о нем молчали в СССР и не вспоминали в Венгрии. Пушкаш провел феноменальные игровые годы в мадридском «Реале» — на него молились испанские болельщики и выливали ведра помоев в странах советского блока.

В 1970 году жившему в полной безвестности Ракоши предложили вернуться на родину. Бывший главный патриот Венгрии отказался и вскоре умер в Горьком.

А Пушкаш в 1993 году оставил свой бизнес в Испании и вернулся в свободную от коммунизма Венгрию. В 2002 году при его жизни центральный стадион Будапешта «Непштадион» был переименован в «Ференц Пушкаш», а после смерти в ноябре 2006 года любимец венгерской нации был похоронен в Базилике святого Иштвана. Его патриотическая сказка оказалась со счастливым концом.