Чтиво, которое мы выбираем

Согласно подсчетам СМИ, Джоан Роулинг стала первым писателем, литературный заработок которой (включая гонорары за право экранизации) перешагнул границу в 1 миллиард долларов. Для того чтобы понять, насколько эта цифра, если называть вещи своими именами, несуразна, скажу, что Федор Михайлович Достоевский за всю свою жизнь, работая не покладая рук, получил от издателей в общей сложности сумму, которая была меньше стоимости двух домишек на окраине Санкт-Петербурга, готовившихся в приданое его второй жене Анне Сниткиной. Правда, в результате финансовых проблем, в которых запуталась ее мать, юная Аннушка, которая была младше писателя на 18 лет, этого приданого так и не получила. Но это уже вопросы не к литературному бизнесу, а к судьбе — представить себе богатого и довольного собой Федора Михайловича как-то невозможно.

Кстати, в Украине редко упоминают о том, что дед Достоевского был священником в селе Войтовцы близ Немирова Винницкой области, а отец окончил духовную семинарию в Каменец-Подольском, и лишь потом судьба сделала его врачом и занесла в Москву.)

А ведь Федор Михайлович был весьма популярным писателем — тиражи литературных журналов, как только в них появлялся его новый роман, поднимались вдвое. Просто писательские гонорары тогда были невелики по сравнению с нынешними временами. Во-первых, потому, что в XIX веке книгочеев было не так уж много. А во-вторых, из-за того, что тогда существовала совсем другая модель чтения, которая дожила примерно до середины двадцатого века.

Ведь как выбирал свой круг чтения любитель художественной литературы в «домаркетинговую» пору? Сначала читал все подряд, что только ни попадало в руки, и лишь со временем находил «своего» писателя, который совпадал с его строем души, восприятием жизни, отношением к людям. И вот уже «своего» автора (или «своих», если таковых оказывалось несколько) читал до конца жизни, без особого энтузиазма относясь к другим литературным новинкам. Существовал еще и метод так называемого перекрестного чтения. Например, если вам нравится Марсель Пруст и вы с удовольствием читаете все семь томов его эпопеи, то неизбежно узнаете, что Прусту, в свою очередь, нравилось читать английского писателя и теоретика искусства Джона Рёскина — и вы плавно переходите от Пруста к Рёскину.

Обе эти модели приказали долго жить после внедрения в читательские массы современных маркетинговых стратегий, сформировавших новый облик потребителя современной художественной литературы. «Как, вы не читали Роулинг?» — спрашивают вас, и вы уже не можете ответить, как в былые годы, что давно выросли из подростковой литературы. Современная логика чтения совсем иная — раз вы не читали Роулинг, значит, вы не в курсе, за что сегодня потребитель готов заплатить миллиард долларов. А если вы не хотите этого узнать, то какой же из вас успешный бизнесмен (конструктор, технолог, инженер, изобретатель и так далее до бесконечности)?

Вот так мы и попадаемся на удочку, допуская маркетологов туда, куда им лезть должно быть строго запрещено — в наше внутреннее «я», которое во многом формируется чтением. А напрасно. Попробуйте старые добрые модели чтения — не пожалеете.