Евгений Дикий: Без предельного срока службы и новых законов мы войну проиграем

Евгений Дикий, руководитель Национального антарктического научного центра, ветеран и публицист

Полномасштабная война продолжается уже четвертый год, и Украина стоит перед новыми вызовами. С одной стороны, международная поддержка и перспективы получения ракет большой дальности, с другой — обострение на фронте и дискуссии вокруг законодательных изменений военных. На этом фоне общество остро реагирует на заявления политиков и экспертов, а акции протеста в Киеве подчеркивают глубину проблемы. О главных рисках осени, стратегии России, справедливости относительно военных и месте Украины в глобальном контексте в интервью Комментариям рассказал Евгений Дикий, руководитель Национального антарктического научного центра, ветеран и публицист.

Недавно в Киеве на Майдане Независимости состоялась акция против законопроектов, которые усилят наказание для военных за самовольное оставление части, в частности, предусматривают безальтернативное лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Как вы оцениваете этот протест и считаете, что ужесточение уголовной ответственности для военных является оправданным шагом в нынешних условиях войны?

Я считаю, что этот законопроект — апофеоз несправедливости, которая длится уже четыре года. Это абсолютная несправедливость тылового украинского общества по отношению к тем, благодаря кому мы сейчас живы, благодаря кому мы сейчас не под оккупацией, благодаря кому мы сейчас можем с вами писать это интервью.

Украинское тыловое общество отнеслось к своим защитникам и защитницам абсолютно по-скотски, неблагодарно, и это длится уже годами. Вместо того, чтобы установить предельный срок службы и работать над тем, чтобы заменять тех, кто и так уже отдал очень много своей жизни ради того, чтобы нас с вами защитить, тыл ничего не делает для мобилизации, ничего не делает для пополнения рядов ВСУ, а вместо этого пытается из тех людей, которые и так уж на фронте, которые и так уже отдали много сил и здоровья. И причем выжать из них еще больше путем шантажа, устрашения.

В таком подходе кривое все. Это и несправедливо, и неэффективно одновременно. Более того, я бы сказал, что это может закончиться очень плохо, потому что пока на Майдан в защиту наших защитников и защитниц вышли гражданские, вышли уже отслужившие, вышли семьи тех, кто служит. А сами служащие продолжают держать оборону.

Но с таким подходом и с таким отношением можно доиграться до того, что в какой-то момент наши защитники и защитницы окончательно обидятся, окончательно разочаруются в тех, кого они героически защищают все это время, и решат, что они защитят в первую очередь самих себя. И вот тогда мало никому не покажется. И если, не дай Бог, такое произойдет, виноваты будут не защитники и защитницы, а те, кто их до этого доказал.

Евгений, расскажите, что Вы думаете по поводу принятого разрешения на выезд мужчин 18–22 лет за границу?

Разрешили и они массово сваливают из страны. И это абсолютно идиотское решение, я мягче даже не собираюсь его называть. Это решение глубоко ошибочно.

Судя по всему, когда его принимали, уже приняли как данность, что у нас здесь скоро произойдет заморозка конфликта, и поэтому не надо думать над тем, как нам победить в возможно еще многолетней войне, а надо думать над тем, кто как проголосует на выборах, которые будут, условно, через полгода.

Мне бы не хотелось никого разочаровывать, но, глядя на действия и заявления Кремля, я думаю, что никакая заморозка конфликта пока не сработает. Я почему-то не вижу перспективы выборов через полгода, а скорее вижу перспективу войны еще год, два, три. И, учитывая такую перспективу, решение отпустить мобилизационный резерв — решение идиотское, на грани измены.

Вы знаете, что народный депутат Украины Алексей Гончаренко внес в Раду законопроект о разрешении на выезд мужчин 18-60 лет?

Алексей Гончаренко вообще давно потерял все берега в поисках голосов. Такое впечатление, что он уже полностью настроен на следующие выборы. И кажется, он хочет собрать электорат бывшей ОПЗЖ.

Я просто напомню, что это не первое его скандальное предложение. Он и единственный человек в Совете, который проголосовал против продолжения военного положения в последний раз. То есть россияне штурмуют Покровск, россияне надвигаются на Сумы, но это не повод для военного положения по версии Гончаренко. Простите, но мне об этом человеке больше нечего сказать.

Господин Евгений, хотелось бы поговорить с Вами о вашем заявлении об уклоняющихся в интервью одном из украинских изданий, которое вызвало широкий резонанс. В январе 2024 года Вы заявили, что уклоняющие начнут организовываться в группы, и ветераны могут их зачистить, даже вне правового поля. Расскажите, как вы оцениваете такую реакцию на ваши слова? И есть ли сейчас какой-то механизм поощрения, мотивации людей, чтобы они шли воевать?

Проблема не в реакции общественности. Мне гораздо обидно то, что мой плохой прогноз сбылся. Я напомню, что на момент, когда звучало это мое заявление, еще не стало возможным, что произошло, например, несколько дней назад, когда в Луцке группа мужчин атаковала ТЦКшников, отобрала у одного из них боевой пистолет и открыла огонь по ТЦКшникам, то есть по военнослужащим ВСУ.

Когда звучало мое заявление в 2024 году, до этого еще не дошло. Но дальнейшее абсолютное бездействие власти в вопросах мобилизации, к сожалению, уже довело ситуацию до такой, о которой мы сейчас говорим. То есть не значит, как на мое заявление реагирует общественность, значит то, что мой прогноз сбылся, и это страшно.

Правда, есть и определенный позитив. С момента моего заявления все же хотя бы правоохранители начали что-то делать по отношению к тем, кто организует эти все телеграммы-каналы общие для уклонистов, кто организовывал те антимобилизационные группы в реальной жизни. Насколько я знаю, по крайней мере, часть лидеров, часть российской агентуры, будем называть вещи своими именами, которая занималась именно прокачкой антимобилизационной кампании, к счастью, СБУ уже арестовала. Это единственный позитив, который с момента этого заявления произошел, что СБУшники все же обратили наконец на них внимание.

Но, конечно, это одно решить проблему уже не может, потому что проблема очень запущена. Проблему запустили настолько глубоко, что если сейчас даже выловят всех раскачивающих российских агентов, это само по себе уже не изменит общественные настроения. Для этого нужна еще очень мощная информационная кампания одновременно. Но главное, для этого требуются правильные законы.

Мы не сможем изменить ситуацию с мобилизацией без двух ключевых законов. Ключевой закон № 1 — это предельный срок службы, ограничивающий пребывание в рядах ВСУ даже во время войны. И второй закон – это уголовная ответственность за уклонение от военного учета. Причем я бы сказал, что должна стоять одинаковая цифра. Если мы устанавливаем, например, 5 лет службы, то за уклонение от учета – 5 лет тюрьмы. Человек должен стоять перед адекватным выбором, что он, в любом случае, должен отдать 5 лет своей жизни. Но либо она отдает 5 лет своей жизни службе и возвращается героем на всю жизнь, либо она те же 5 лет отдает в качестве бесплатной рабочей силы на зоне. И эту бесплатную рабочую силу еще лучше использовать для копания фортификаций. Да, это очень жестоко, но, простите, это война. Это очень жестокая война, где ставкой является наше существование. И выиграть ее, оставаясь со всеми хорошими, просто невозможно.

Человек должен знать, что когда он выбирает путь воина, когда он выбирает путь героя, то он не идет на войну навсегда, он идет четко на определенный срок. И когда этот срок он отслужил, его должны заменить, должны прислать другого человека на замену. Без этих двух вещей мы ситуацию не сдвинем, а без сдвига ситуации с мобилизацией мы эту войну проигрываем.

И Россия на это делает ставку, Россия именно поэтому затягивает. Россия сейчас совершенно не хочет никакой заморозки. Хотя ей даже предлагают заморозку на очень выгодных для россиян условиях, но они не хотят заморозки, потому что они считают, что они добьют нас к их полной победе. Они полагают, что они это могут. И ключевой элемент, поэтому они считают, что они это могут, это именно проблема с мобилизацией.

Главное управление разведки сообщает о том, что на нашей территории сейчас находится 700 тысяч россиян, и в частности большинство сосредоточено на Донецком направлении. Согласно данным аналитиков из Института изучения войны, осенью следует ожидать новое наступление на Донбассе. Чего ждать на фронте дальше? Хватит ли у них сил захватить полностью Донбасс?

Нас ждет решающая битва за ту часть Донецкой области, которая до сих пор остается под нашим контролем. Это в первую очередь крупная промышленная агломерация Краматорск – Константиновка – Дружковка – Славянск. Вот за эти четыре города развернется решающее сражение, оно продлится несколько месяцев. А дальше вопрос — не хватит ли у россиян сил их захватить, хватит ли у нас сил их удержать?

И так мы возвращаемся к предыдущему вопросу — к вопросу пополнения рядов ВСУ, к вопросу о мобилизации. Фактически вот в боях за эту агломерацию мы и увидим, насколько уже катастрофичны последствия сорванной на протяжении трех лет мобилизации.

Господин Евгений, а что нам ждать в Запорожском направлении? Россияне чуть ближе подобрались к областному центру.

Они ни одного населенного пункта не взяли там на сегодняшний день. На Запорожье пока тактические передвижения. Бои постоянно идут, но по сравнению с Донбассом они гораздо меньше. Тем не менее при всем размере русской армии не хватает их вести боевые действия одинаковой высокой интенсивности по всему фронту.

Обратите внимание: пока они пытались прорваться на Сумы, было определенное, хотя и очень относительное, затишье на Донбассе. От Сум откатились — снова усилили давление на Донбасс. Поскольку сейчас очевидно, что политической целью № 1 у них именно Донецкая область, считать, что у них хватит сил одновременно прорываться на Запорожье, ну вряд ли. Ну разве что у нас окажется настолько плохо, что для того, чтобы удержать Донбасс, мы позабираем последние резервы из Запорожья, ну тогда чего бы им и не попробовать…

Недавно премьер Британии Кир Стармер заявил, что страны Коалиции желающих готовы поставлять нам ракеты большой дальности. Может ли подобная поставка стать переломным фактором в войне?

Конечно, нет, не может. Это вообще не та война, в которой какое-то одно оружие может сыграть роль серебряного шара для вампира. Это слишком масштабная война, чтобы любой один вид оружия стал решающим. Другое дело, что это не значит, что нам эти ракеты не нужны. Очень нужны. Здесь нет какого-то одного решающего оружия, но наличие каждого вида оружия и главное увеличение радиуса впечатления, увеличение возможностей бить в глубину России, это все такие гирьки на нашу чашечку весов. Эти дальнобойные ракеты, конечно, это такая веская серьезная гирька на нашу чашу весов, которые постепенно, подчеркиваю — постепенно, переваливают ход войны в нашу пользу. Это не мгновенный перелом, это не о том, что вот завтра к нам приехали эти ракеты — и все мы завтра разнесли Кремль и завтра Россия капитулировала. Но это достаточно весомый фактор в нашу пользу.

Хотелось бы с Вами еще поговорить о параде в Китае. На параде в Китае, посвященном 80-летию победы над Японией, Путин демонстрировал военную технику и укреплял альянс с Китаем и Северной Кореей. Как вы оцениваете эти сигналы, и могут ли они повлиять на стратегию Украины?

Вот там мы увидели, как выглядит "Коалиция решительных". Вот не эта коалиция, которую мы сейчас видим в Европе — желающих не решительных и решительных не желающих. Так выглядит коалиция диктаторов, решительных переделать мир под себя. Так выглядит коалиция решительных ликвидировать вообще демократию как явление.

И эта коалиция проводила свой парад и демонстрировала демократиям абсолютно прямую угрозу, причем в очень короткой временной перспективе. К сожалению, демократии пока занимают позицию, которую занимала Украина до 24 февраля 2022 года. Вот как мы тогда собирались жарить шашлыки вместо того, чтобы заняться своей обороной, вот примерно так сейчас выглядят западные страны.

Поделитесь, каким Вы видите идеальный сценарий завершения войны в Украине?

Наша победа совершенно не стала нереальной от того, что маловерные перестали в нее верить. Я напомню, что, например, все наши западные союзники, они в нее не верили изначально, они вообще не верили, что мы больше трех недель выстоим. А мы сейчас с вами говорим на четвёртом году этой войны.

От того, что украинцы в конце 2022 года немного слишком поверили в нашу победу, решили, что не просто она возможна, а что она уже на блюдечке принесена, что мы уже сделали достаточно, чтобы она произошла, а потом так же сказали что, ой раз так легко не получилось, значит, не получится уже вообще. Ну, извините, обе эти реакции — это реакции инфантильные. И поверить в то, что победа уже вот готова и мы пьем кофе в Ялте, и так же, когда кофе в Ялте так легко не далось, заявить, что все, значит, теперь это невозможно, и то и то — детские инфантильные реакции, не имеющие ничего общего с реальным анализом ситуации.

Наша победа, именно полная победа, под которой я имею в виду военно-технический разгром российской армии на нашей территории, и соответственно, или ее капитуляцию, или по крайней мере ее выведение с нашей территории, со всеми соответствующими последствиями, происходящими в России, с падением режима, выплатой репарации и т.п. — так вот, такой сценарий.

Но, конечно, он невозможен, если мы на него не работаем. Если мы не производим мобилизацию, если мы тратим финансы не все на оружие, на боеприпасы, на оборону, а строим фонтанчики, мостики, копаем зеленую ветку метро в Киеве, а по остаточному принципу финансируем ракеты, тогда, конечно, я не могу считать сценарии нашей победы реальными.

Но тогда единственным альтернативным сценарием остается наша капитуляция. Здесь нужно понять одну вещь: в этой войне нет другого завершения, как победа одной из двух сторон. Вот то, что никак не доходит до наших западных союзников и, к сожалению, не доходит до части украинского общества, хотя, казалось бы, нам уже после того, что на наших территориях произошло, это должно быть просто очевидным.

В этой войне есть только два возможных окончания — либо наша победа, либо русская победа. При этом я имею в виду именно в полном объеме. Россияне этого не скрывают. Они выдвигают нам условия, которые фактически наша капитуляция. И даже не скрывают, что после такой капитуляции они потом все равно через год-два придут и все окончательно возьмут под контроль. И именно в этом сейчас сила позиции России. Они не работают на компромисс, они трудятся на победу.

Ради даже того, чтобы произошел хотя бы компромисс, воевать нужно за полную победу. И вот тогда, возможно, будет победа, а возможно, в крайнем случае придется соглашаться на компромисс. У нас и сейчас у наших западных союзников произошла абсолютно страшная, совершенно ошибочная смена – в качестве цели ставится компромисс. Ну, если ты воюешь за компромисс, то ты проигрываешь, потому что враг твой воюет за победу. Целью нашей войны должна быть наша победа. Эта цель до сих пор остается абсолютно доступной, но для этого нам нужны совершенно другие действия нашего украинского тыла.

После нашей победы, что нам нужно сделать, чтобы Россия через 2-3 года снова на нас не пошла?

Давайте начнем с того, что в случае нашей полной победы, о которой мы говорили, с деоккупацией, с репарациями и тому подобное, на самом деле не очень вероятно, что в России сохранится нынешний режим и сразу начнет готовиться к следующей войне. После такой нашей победы, скорее всего, в России рухнет кремлевский режим, будет период определенного хаоса, и им точно достаточно долго будет не до нас. И за это время можно будет спокойно строить государство.

Но в любом случае Россия с карты мира, скорее всего, не исчезнет. Да, существует определенный шанс, что она вообще развалится, но это определенный шанс, это не гарантия. Выходим из худшего сценария, исходим из того, что Россия на карте мира остается, и в таком случае нам нужно строить не просто свое государство, а нам нужно строить государство такое, как государство Израиль. То есть государство, в котором служат все. Государство, в котором постоянно остается одной из ключевых статей расходов именно оборона. Государство, строящее высокотехнологичную армию, постоянно наготове. Конечно, моя личная позиция (напомню, что я не являюсь официальным лицом и не представляю украинские власти) — конечно, нужно строить ядерное государство. После победы в этой войне мы должны сделать свое ядерное оружие. У нас есть на это полное право, и моральное, и юридическое, мы имеем для этого все технические возможности. И только это будет реальной гарантией, что никто на нас больше не нападет.

Напоследок, Евгений, хотела задать Вам личный вопрос. Расскажите, есть ли что-то, что вас вдохновляет сейчас, в такие трудные времена? Если есть, то поделитесь, пожалуйста.

Да, меня постоянно вдохновляет общение с нашими защитниками и защитницами. Каждое общение с теми, кто сейчас воюет, оно вдохновляет, оно придает оптимизм, потому что здесь в тылу для него оснований мало. Хотя, честно говоря, и здесь в тылу не все безнадежно — эта недавняя картонная площадка тоже меня порадовала и вдохновила.

Читайте Comments.ua в Google News