Ирина Геращенко: Андрей Парубий был другом, коллегой и братом, а борьба за украинскую идентичность продолжается

Ирина Геращенко, народный депутат Украины от фракции "ЕС"

Встряхнувшие страну резонансные события заставляют вспоминать героев и оценивать вызовы современности. Этот разговор непрост. И время – тоже. Комментарии.юа поговорили с народным депутатом от фракции "Европейская солидарность" Ириной Геращенко о боли утраты коллеги и друга Андрея Парубия, о цене войны, которую платит каждая украинская семья, о политике в военное время и о том, почему выборы сегодня – это вопрос не "когда?", а "как?".

Ирина Владимировна, недавно, Украину всколыхнуло резонансное событие – это убийство Андрея Парубия. Вы были с ним хорошо знакомы. Что для Вас лично значит этот человек и как Вы пережили трагедию?

Наша фракция очень эмоционально переживает эту утрату. Он был другом, коллегой, братом. Я очень хорошо помню наше первое знакомство. Причем он всегда говорил, что мы были знакомы раньше. Он говорил, что мы пересекались во время ежегодных акций на Говерле, когда Наша Украина с 2001 года в июле с Виктором Андреевичем Ющенко организовывала акцию, но я этого не помню.

Первое воспоминание, осознанное наше знакомство — это был такой холодный, мрачный, неприятный день ноября 2004 года. Тогда протестующие на Майдане зашли в Украинский дом, я пошла туда посмотреть, что там происходит, чтобы все было спокойно, хорошо, потому что для нас было очень важно, чтобы не было никаких провокаций, чтобы был мирный Майдан, светлый, оранжевый, справедливый.

На лестнице сидел молодой парень, он был без обуви, рядом стояли ботинки. И он сказал, что промочил ноги и пытается как-то их высушить. И это был Андрей Парубий. Он сказал, что сюда зашли действительно майдановцы, и это будет территория Украинского дома без российского влияния, без алкоголя, где можно будет коммуницировать, погреться. Мы сделали там дополнительный пресс-центр, и это был очень важный центр, с его духом, атмосферой, правилами, правильными и светлыми.

А затем в 2007 году мы с Андреем стали депутатами. Это была наша первая каденция в составе "Нашей Украины". Мы работали в командах двух проукраинских, проевропейских президентов – Виктора Ющенко и Петра Порошенко. Я могу вспоминать Андрея очень долго, однако из самых ярких воспоминаний день ратификации Харьковских соглашений. У нас была небольшая команда, но мы пытались сорвать это всеми силами, и Андрей даже бросал шашки в президиум, чтобы это сорвать.

На него завели несколько уголовных дел, и его спасло от тюрьмы лишь то, что у него была депутатская неприкосновенность, тогда оппозиции помогала сохранить свободу, потому что шли политические преследования за наши политические взгляды. Следующий важный протест – это Майдан, где Андрей также играл одну из ключевых ролей.

Он был уникальным человеком, который смог пройти достойно и власть, и оппозицию. Я не знаю, что труднее: оппозиция, где тебя все бьют и давят, или власть, где много соблазнов. Андрей прошел очень достойно власть. Я имела честь работать в президиуме как первая вице-спикер. Он даже шутил, что ему повезло, но и не очень, потому что в президиуме есть женщина, и он должен там балансировать.

Я вспоминаю, как мы достойно проходили важные законы о декоммунизации, языковом законе и избирательном кодексе. Было 2–4 тысячи поправок, и мы утром встречались, договаривались, кто до скольких работает, сколько поправок, часами. Мы принимали закон два месяца, проходя каждую поправку. Мы понимали риски и методы, чтобы никто не мог обжаловать.

Он всегда тепло рассказывал о семье. Андрей был из националистической семьи: дед воевал в УПА, был в польском, затем советском концлагере. Его отец родился в Сибири. Для Андрея принципиальная защита идентичности были его сущностью. Мы часто упоминали о школьных годах и детстве. Я выросла в Центральной Украине, в русифицированной среде, училась в русской школе, мои друзья разговаривали по-русски. Мы часто обсуждали исторические лжи в учебниках. Андрей был историком, мы ценили такие разговоры, они были важны для дружбы.

Ирина Владимировна, Верховная Рада недавно приняла закон, закрепляющий термин "рашизм" в законодательстве. По Вашему мнению, почему это сейчас самое важное, на четвертом году великой полномасштабной войны?

Вы знаете, всему свое время. Вспомните, как тяжело мы принимали закон об украинском языке. Как тяжело принималось решение о запрете российских телеканалов и соцсетей "ВКонтакте". Нас тогда критиковали международные партнеры, но мы обосновывали, что это не журналистика, а пропаганда. Это закладывало основы для признания России государством-террористом.

До 2022 года никто в мире в это не верил. Многие украинцы дошли до этого из-за тяжелых потерь. Я благодарю Андрея и других коллег, которые последовательно это отстаивали. Я соглашаюсь с тем, что некоторые вещи мы могли бы просто дискредитировать, а не принять. Я счастлива, что нам удалось принять эти законы о декоммунизации, это была основа для следующих шагов, когда мы сначала имели как страна осознать последствия для уничтожения украинской идентичности коммунистического режима, а только после полномасштабного вторжения осознать многое.

Поэтому, к сожалению, эта эволюция общества у нас оплачивается кровью. И то еще не все до нее дошли до ума. Мне это очень досадно говорить. Но я очень благодарю Андрея и других коллег, которые последовательно это отстаивали. Мы с ним шутили, кто за какое направление отвечает. Я, например, последовательно в защите свободы слова, во власти или в оппозиции, на любой должности, для меня это такая ценность. И для Андрея это была ценность, но я защищала свободу слова, создание Общественной речи и т.д. А Андрей был последователен в защите украинской национальной идентичности. Это очень тяжелая и важная работа, которая будет еще оценена с годами.

Лидер партии "Европейская солидарность" во время выступления в ВР призвал запретить в стране мессенджер "Телеграмм". Что можете сказать по этому поводу?

Есть выступления и дела. "ЕС" давно зарегистрировала законопроект о деанонимизации "Телеграмма". У многих депутатов есть свои Телеграмм-каналы, и нужно знать, кто их ведет. Телеграмм используется для вербовки и незаконных схем, на это нет совета. Мы предлагаем первые шаги – деанонимизацию.

Еще ужаснее, когда действительно у нас в Телеграмме могут сегодня вербовать спецслужбы. Я хочу напомнить, что так же мы запретили в свое время, и у нас была страшная критика тогда общества от наших международных партнеров, соцсети "ВКонтакте" и "Одноклассники". Боже, что мы тогда выслушали, но правильно поступили. И сейчас наша правота подтверждена историей.

Поверьте, то же мы видим с точки зрения стратегических вопросов национальной безопасности вызовы, касающиеся Телеграмму. Более того, это ведь не только сейчас украинская позиция. Обратите внимание, что вопросы Телеграммы и других социальных платформ, используемых Россией в гибридных войнах, дезинформации, во время избирательной гонки рассматривались в Румынии, в других европейских странах. И это те вопросы, которые еще в контексте искусственного интеллекта сегодня стоят в повестке дня в Европейском парламенте.

Поэтому это глобальная дискуссия, и мы здесь не должны делать вид, что проблемы не существует. Она существует. И для нас он носит сегодня более острый характер, чем для любой другой страны. Поэтому мы предлагаем нормировать как первый шаг, есть соответствующий законопроект, и как минимум сделать деанонимизацию.

А как Вы считаете, будет ли законопроект поддержан большинством депутатов?

Знаете, это очень тяжелый парламент. И вы как журналист должны возмущаться вместе с нами, что он закрыт для работы журналистам — 3,5 года нет трансляции работы пленарных заседаний. Сегодня проголосовали за восстановление, хотя наша фракция настаивает на этом 3,5 года, с 2022 года. Но, знаете ли, проголосовали, но неизвестно, когда они возобновятся.

Уже три месяца в офисе президента лежит проголосованный Радой закон об открытости работы комитетов. Если бы комитеты работали открыто, вы знали бы, что, например, в комитете гуманитарной политики поддерживают необходимость нормирования работы этого российского мессенджера. Это даже не мессенджер, это российская платформа.

Сейчас власти очень умело используют телеграммы для анонимных каналов. Не какие-то органы власти под своим именем дают информацию, а именно анонимные каналы для лжи, манипуляций, дискредитации, издевательств. И потому они не хотят избавиться от своего миллионного ресурса для своих политических целей. А с точки зрения нацбезопасности это очень опасные игры. Это опасные игры с точки зрения защиты информационного поля Украины.

Поэтому будет ли принят законопроект или нет — нельзя задавать этот вопрос фракции из 27 человек. Это вопрос во фракцию из 236 человек и к руководству ВР. Проблема существует, все это признают и никто ничего не делает.

Ирина Владимировна, в информационном пространстве все чаще поднимается вопрос возможных выборов в Украине. По Вашему мнению, реалистично ли в условиях войны проведение президентских выборов. Как Вы оцениваете политические шансы возможных кандидатов, в частности, Валерия Залужного?

Во-первых, я не отношусь к популистам. Я государственный деятель и реалистка. К послевоенным выборам, к первым выборам в Украине после столь большой тяжелой войны будет огромное внимание. Они должны быть признаны обществом и миром. Они должны быть демократическими. Они должны быть такими, чтобы не было гражданского взрыва или недоверия общества или мира. На них должна быть большая делегация международных наблюдателей.

Это сейчас можно обеспечить в условиях горячего конфликта? Нет. В выборах вправе принимать участие военные. Сейчас у нас что армия сложит оружие и будет участвовать в избирательных дебатах и во встречах кандидатов с избирателями? Нет. Поэтому вопрос не "когда?", а вопрос "как?".

Сейчас мне кажется очень важно сосредоточиться на вопросах войны, потому что первые послевоенные выборы они очень связаны с вопросом мира. Наша команда живет посредством фронта, и я ни о чем другом сейчас говорить не буду, и это истинная правда. Слишком дорогая цена платится за сохранение украинской государственности.

Я бы хотела, чтобы выборы проходили, и мы должны все для этого делать, в демократической Украине, чтобы это были украинские выборы. Я горжусь, кстати, тем, что наша команда обеспечила демократические выборы в 2014, 2015 и 2019 годах. И простите, пожалуйста, нужно уметь выиграть выборы, это правда, но достойно проиграть и достойно передать власть – это огромный вызов. Я горжусь, как наша команда это сделала. Это действительно европейскость, это действительно демократия.

Я не знаю, когда будут следующие выборы. Единственное, что я желаю нынешней власти, взять лучшее из предшественников, в том числе обеспечить проведение честных, прозрачных, демократических выборов. А кто будет баллотироваться — это вопрос, который сегодня точно не ко времени. Придет время – будем дискутировать.

Напоследок хотела бы с Вами поговорить о наших военных и их семьях. В условиях войны именно они несут наибольшее бремя и нуждаются в наибольшей защите. Какие, по Вашему мнению, приоритетные законодательные изменения для социальной защиты военных и их семей нуждаются в принятии в ближайшее время?

Не может быть у нас мобилизация только силовым способом, должно быть и поощрение. Поощрение – это увеличение финансирования, это усиление защиты, потому что из-за предоставления более современного оружия, через амуницию, это увеличение и усиление тренингов, обучение, это сроки службы. Все эти вещи очевидны.

Кстати, правительство обещало свой законопроект по сроку службы уже 1,5 года. Сейчас обещавший это Шмигаль сегодня он министр обороны. Но знаете, нынешняя власть относится к украинцам как к рыбкам гуппи. Вот плавают они в аквариуме, их немножко покормили кормом, они себе плывут, хвостиками и плавничками дрожат и забыли уже, что им говорили и обещали. Ну, извините, украинцы не рыбки гуппи, поэтому все, что Рада обещает, она должна выполнять, она должна отчитываться о своих обещаниях. И сначала перед армией.

Читайте Comments.ua в Google News