Пять фильмов, меняющих представление о войне

Интересно бы выяснить, какая "картинка" предстает перед глазами пятнадцати- или двадцатилетних современников при упоминании слова "война". Бомбежки? Горящие танки? Разрушенные города и пылающие деревни? Плачущие женщины и дети? Бульдозер, сгребающий истощенные тела погибших узников концлагерей в ров? Образ раненого советского солдата или наоборот — холеного гитлеровца? Или другой из многих тысяч кадров военного кинематографа — уже даже, в основном, не советского, а "нового российского"? Интересно ли им вообще смотреть кино про войну?

Вопрос не праздный. Современная медиаиндустрия нацелена на развлечение. И если раньше фильмами о войне воспитывали, то теперь – развлекают, поставляя то колоризованного "Штирлица" (для прикола), то сверхпошлый "Гитлер, капут" (чтобы тупо поржать), то военные экшены-сказки про непобедимых суперменов с неизменным Безруковым в главной роли ("В июне 41-го"). В нынешних фильмах о Второй мировой враг если не сексуален, то нелеп и смешон, а потому сражение с ним — не священная война, а просто большие разборки. Да и хэппи-энд обязательно будет за "нашими". Впрочем, увидеть на киноэкране войну именно в человеческом измерении зрители и старшего поколения не всегда могли. Слишком сильным было в советских фильмах о войне господство строгих идеологических установок, героического пафоса и плакатности. Где уж тут понять мировой масштаб трагедии, ощутить всю бездну ужаса и горя человеческого (а не просто поверить в него) и тем более разобраться в противоречивых моментах военной истории.

Это побудило "Комментарии" составить подборку фильмов о войне, дающих незамыленный никакой пропагандой или эстетическими изысками взгляд на нее. Эти пять пронзительных киноисторий потрясают современного зрителя не натурализмом или надрывным драматизмом, а откровенностью и честностью.    

"Восхождение" (1976. Режиссер Лариса Шепитько).

В сюжетную основу фильма легла повесть Василя Быкова "Сотников". Он мог бы стать просто хорошей партизанской драмой о героизме и предательстве. Но Шепитько увидела в материале гораздо большее — практически библейскую притчу о нелегком выборе: отдать жизнь за ближнего своего или остаться в живых, предав его. "Почитайте Библию и поймите, что основой человеческой личности является духовность. Именно эту, основную особенность человека мы и будем исследовать в наших героях. Стадная нравственность нашего времени, в стране, где от Бога отказались, поверхностна, и это мы должны понять через Рыбака. Сотников — другое дело, он нравственен так, как Бог задумал", — так формулировала режиссер задачу актерам, занятым в фильме. Из-за "религиозного мистицизма" картину чуть было не отправили "на полку". Спасло ее только вмешательство первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии Петра Машерова. На спецпросмотре фильма он, не стесняясь слез, плакал.    

 "Проверка на дорогах" (1971. Режиссер Алексей Герман)

Главный герой картины Александр Лазарев попал в плен, перешел к немцам, служил у них, затем ушел и сдался партизанам. Он смиренно терпит их унижения, его желание — исправить ошибку и начать жизнь сначала. Можно ли верить предателю, который заявляет, что готов жизнью искупить измену Родине? Можно ли считать его героем, если он действительно жертвует своей жизнью, выполняя "задание на проверку", или же клеймо предателя не смывает даже кровь? Есть ли вообще место пониманию и сочувствию там, где царят беспощадные законы военного времени? Режиссера, задававшего эти "неуместные" вопросы и изобразившего партизан очень отличающимися от трафаретного образа, обвинили в дегероизации народного сопротивления врагу и нападках на лучшие образцы советского искусства, посвященного Великой Отечественной войне. Картина была выпущена на экраны только в 1986 году.

"Трясина" (1977. Режиссер Григорий Чухрай)

Война отняла у Матрены Быстровой мужа; без вести пропал старший сын. Младшего Митю она решает во что бы то ни стало уберечь от погибели и прячет его на чердаке своего дома, не пуская на фронт. Она убеждена: каждая мать должна защищать своих детей. Однако страшная тайна становится сильнее, чем материнское чувство — скрывая правду, Матрена отвергает всех, кто был ей близок, даже… старшего сына, вернувшегося с фронта героем. А дезертир Митя, отупевший от необходимости все время прятаться на чердаке, из хорошего парня превращается в эгоистичное ничтожество. Сама же Матрена, убеждая себя, что поступила правильно, становится хмурой и злобной старухой. Лишь перед смертью к ней приходит сомнение.

Душевные терзания Матрены великолепно передала в своей гениальной игре Нонна Мордюкова. Но проблема, затронутая в фильме, оказалась настолько нетипичной, что начальник Главного политического управления Советской армии генерал Алексей Епишев, известный своей фразой "кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?", посчитал, что картина порочит память погибших на войне. Фильм не была допущен к показу.

"Иди и смотри" (1985. Режиссер Элем Климов)

Эту картину в свое время называли советским фильмом ужасов. Во время премьерных показов у кинотеатров дежурила скорая помощь. Авторы фильма показывали ад на земле — бесчеловечное истребление гитлеровцами жителей белорусской деревни. "И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя "смерть"; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными", — эти слова из Откровения Иоанна Богослова дали название картине, которая в рабочем варианте называлась "Убейте Гитлера". В этом — главный риторический вопрос, который задают авторы. Герой фильма, гитлеровец-фанатик, отдающий приказ убивать детей, объясняет свой поступок тем, что в них корень всего зла: взрослея, дети становятся большевиками. В таком случае, неплохо было бы задушить и Гитлера еще в колыбели. Но у кого поднимется рука на милого мальчика Ади, сидящего на руках у своей матери?

"Нюрнбергский процесс" (1961. Режиссер Стэнли Крамер)

Кем были воины Рейха, сеявшие смерть и разрушения на завоеванных землях — военными преступниками или патриотами своей родины, которые лишь дисциплинированно соблюдали законы своей страны? И кем были юристы, создавшие такие законы? Догадывались ли простые обыватели культурной, просвещенной Германии, искренне поддерживавшие нацистский режим, ценой скольких жизней обеспечивается улучшение их благосостояния? Исключительно откровенная, взывающая к совести судебная драма Стэнли Крамера пытается дать ответы на эти вопросы, осмыслить, на ком лежит вина в том, что Вторая мировая война вообще стала возможной. Эту откровенность не могут затмить даже приятные глазу современного зрителя лица легенд американского и мирового кино, занятых в фильме, — Спенсера Трейси, Берта Ланкастера, Марлен Дитрих, Джуди Гарленд, Максимилиана Шелла, Монтгомери Клифта. Просто Крамер не гнался за дешевой сентиментальностью или "Оскаром" (хотя фильм выдвигался на 11 номинаций, а получил премию в двух). Именно благодаря его принципиальной позиции "Нюрнбергский процесс" стал для американского и мирового кинематографа не менее важной картиной, чем "Список Шиндлера".