О недоверии к социологам

Охотно ли украинцы делятся с социологами своим мнением относительно тех или иных вопросов? Об этом "k:" рассказала Ольга Балакирева, председатель правления Украинского института социальных исследований им. А. Яременко.

В одном из интервью нашему изданию вы отмечали, что украинцы стали часто отказываться от участия в социологических исследованиях. Изменилась ли ситуация в последнее время?

Изменилась мало. Уровень отказов от участия в опросах по‑прежнему высокий. Причем связано это с недоверием не только к самим исследованиям (то есть к полученным результатам), но в первую очередь и к тому, как они используются. Люди видят, что обратная связь не работает. Что это означает? Взять хотя бы результаты опросов, касающихся государственного устройства Украины, полномочий институтов власти и т.д. Социологи много лет говорят о том, чего хочет наше общество: подконтрольности органов власти, в том числе депутатского корпуса, прозрачности принятия бюджета на любом уровне, большей самостоятельности органов местного самоуправления по части управления своими ресурсами. Но эти принципы никто не спешил и, по большому счету, не спешит внедрять. И люди это отмечают.

Недоверие к социологическим данным и протестные настроения имеют одинаковую природу. Неудовлетворенность тем, как функционирует сегодня государство, никуда не делась. Люди видят, что их голос не учитывается, их мнение не влияет на преобразования на политическом и экономическом уровнях. Поэтому и готовность делиться этим мнением с исследователями в целом по стране низка.

В каких регионах эта тенденция наиболее заметна?

По Киеву, как и в других крупных городах, уровень отказов от участия в соцопросах составляет 50% и выше. Фактически социологи, проводя исследования, не достигают большой части общества. Строго говоря, эта проблема знакома не только нашей стране. О кризисе опросных методов в индустриальных центрах говорят и за рубежом. Но у нас это разделение очень заметно. В сельской местности и в маленьких городах украинцы более контактны. Есть области, где уровень доступа к опрашиваемому населению достигает 90%. В основном это западные регионы, где доля сельского населения больше. В индустриальных регионах, в том числе в Донбассе, количество отказов от участия в опросах всегда было высоким. Так же как и в Крыму. Подчеркну, что это не столько недоверие к опросам как таковым, сколько неверие в то, что от участия в них будет польза.

Как социологи находят подход к респондентам?

Когда мы проводим узкие исследования, например среди получателей социальной помощи, мотивировать респондентов легче. Можно апеллировать к тому, что в результате исследования может повыситься размер помощи, измениться механизм ее получения. То же самое происходит, если мы опрашиваем руководителей предприятий по вопросам налогообложения. При грамотной мотивации они соглашаются. Но когда дело касается опроса общественного мнения, то данные в итоге мы получаем в основном от более социально активной группы населения. А целый пласт апатично настроенных граждан замыкается в себе. Эти люди уходят не только от участия в опросах, но и от любого другого социального взаимодействия как такого.

После "революции достоинства" социально активная часть украинцев заметно увеличилась. Какую долю населения она составляет?

Согласно нашим исследованиям заметно выросла доля людей, декларирующих готовность к тому, чтобы помогать органам местной власти, участвовать в гражданских инициативах, рабочих группах, локальных референдумах и т.д. После "оранжевой революции" в 2005 году подобная активная позиция в плане взаимодействия власти и людей наблюдалась лишь у 21% респондентов. После событий зимы 2014‑го этот показатель составил уже 30%. Более того, он остается стабильным. Мы проводили соответствующий опрос в начале апреля, а потом повторили его в начале августа. Цифры не изменились. Это говорит о том, что у этой группы нет ярко выраженного разочарования в происходящих событиях.