Генетика, однако

То, что писали об этом Крае сто с лишним лет назад, хорошо объясняет некоторые особенности нынешнего населения, хотя большинство пришло из других мест. Нравы, особенно нелучшие, чрезвычайно живучи, передаются чуть ли не по воздуху и существуют даже тогда, когда условия изменились. Та же Москва остаётся большой деревней в привычках далеко не первого поколения коренных москвичей. В свою очередь, Львов не перестаёт быть во многом западным городом, хотя после войны его заполонило галичанское село. Крым, похоже, никогда не будет пахнуть Русью патриарха Кирилла, сколько ни старайся московская пропаганда, потому что осваивал его бездомный совковый, главным образом украинский, интернационал.

Беспочвенность, покорность судьбе, равнодушие к миру — вот что отмечают все исследователи Края с ХIХ века, вот что говорит о нём вся бесцензурная художественная литература и публицистика ХХ. И, конечно, пьянство, пьянство, пьянство со всем, что отсюда следует. Правда, то же самое говорилось и о всей России 500 лет назад. И 300, и 200, и 100… В самом дорогом отеле столицы Края к вам может подойти служитель: «Встаньте с этого дивана. На нём сидит такой-то», — называется имя-отчество олигарха. Не фамилия — только имя-отчество. Требование хозяев Края: больше пафоса! Здесь невозможен литератор, журналист, говорящий правду, тем более — обличающий своих земляков. Реалисту — смерть, сатирику — мучительная смерть. «Славные труженики», «овеянные славой терриконы», «славные традиции». Всё, что без «славы», «героизма», а теперь и «партии родной», — клевета, подрыв устоев. Местная номенклатура не подозревает, какое явление пестует. Это не просто советский пафос, а украинский советский пафос, гнуснее которого на свете не было. Так этот Край, её стараниями, не ведая того, остаётся оазисом украинства — правда, худшей его разновидности. На заре индустриализации Края поэт-классик с воодушевлением назвал его Новой Америкой. Может быть, поэтому сегодня в здешних городах, городках, посёлках вспоминаешь промышленную провинцию Америки ХIХ века, какой её изображали социальные критики из левых. Кажется — никакого сравнения. В США уже тогда — свобода, благосостояние, всяческие удобства, а здесь даже теперь — ни свободы, ни благосостояния, ни удобств. Но есть общее — особая, беспочвенная, не затронутая культурой ни прошлого, ни настоящего примитивность вкусов, грубая незатейливость нравов. Унылое, не городское и не сельское — промежуточное, межеумочное мещанство. Легко предвидеть, какую ярость вызовет всё сказанное. Среди обиженных будет много искренних, поэтому не обозначаем Край по имени. К несказанному их огорчению есть документы — очень и очень серьёзные, неопровержимые. Написано пером — не вырубишь топором. Это, прежде всего, местные газеты, ТВ, радио. Обходятся парой сотен слов, служат для самохвальства властей, тупого, механического, ритуального. Побывайте в судах. Почитайте постановления, распоряжения, циркуляры всевозможных учреждений и органов, справки, отчёты, доклады чиновников. Ложь и хамская безграмотность. Тон задают братки, конторская мелкота, толстухи из бытмастерских, взяточная проФФессура, циничное, ничему не обучающееся студенчество. Университет чуть ли не в каждом райцентре. Доцент одного из них: «Дошла очередь и до меня. Однодневная командировка в Киев, в министерство. Везу полученный в ректорате пакет с деньгами. Дали номер кабинета, фамилию получателя». Это — чтобы не лишиться лицензии. Шахтёр, как и прежде, в Крае далеко не главная фигура. Шахтёром прикрываются. Он это понимает и оценивает одним кратким словом: «Гады».