Удастся ли России засадить березками Грузию?

Внешне может показаться, что политика российской дипломатии в Грузии спонтанна, эмоциональна и бессистемна. Между тем, это не так. И российская политика в Грузии – это часть политики Кремля в зонах "замороженных" конфликтов на постсоветском пространстве – в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, Нагорном Карабахе. А она в последние годы остается неизменной.

Прежде всего, российские стратеги исходят из того, что в регионах конфликтов и на смежных территориях не должны формироваться военные союзы, которые сокращали бы влияние России и препятствовали доступу Москвы к стратегически важным транспортным коммуникациям.

Также не в интересах Кремля и интернационализация конфликта, то есть усиление роли международных институтов и третьих стран: ОБСЕ, США, Турции. Ведь интернационализация конфликта автоматически означает снижение влияния России в регионе и лишение ее одного из весомых рычагов влияния на правительства Грузии, Азербайджана, Молдовы.

Методы реализации этих целей, как показывает южноосетинский конфликт, различны. Главный из них заключается в том, чтобы добиться консервации конфликта на как можно больший срок, достигая т.н. эффекта "контролируемой нестабильности" в регионе. Это, по замыслу российских стратегов, должно удерживать участников конфликта в сфере военно-политического влияния России и удерживать их от сближения с Соединенными Штатами.

Дабы достичь желаемого эффекта, российские политики, формально соблюдая принцип нейтралитета, активно поддерживают сепаратистские правительства и оказывают давление на центральное правительство. Вплоть до угрозы применения военной силы. В Грузии Москва это делает при помощи находящегося в зонах конфликта миротворческого контингента СНГ, который состоит из российских солдат: через этих миротворцев в руки сепаратистских режимов Абхазии и Южной Осетии поступает оружие. Российские миротворцы фактически потворствуют боевикам и наемникам, выступающим против центрального правительства. Преимущественно это казаки и пророссийские чеченцы.

К тому же Москва активно проводит политику, которая предусматривает фактическую отмену ограничений на государственно-экономические, финансовые, консульско-правовые отношения с непризнанными республиками.

Не говоря уже о том, что россияне фактически поощряют контрабанду – основной источник дохода лидеров сепаратистских режимов Абхазии и Южной Осетии. (Добавим, что в Приднестровье Кремль добивается своей цели, оттягивая сроки вывоза вооружения и боеприпасов, что способствует укреплению режима Игоря Смирнова, а в Нагорном Карабахе – оказывая военную поддержку Армении…)

Однако сохранение российских миротворцев в зоне конфликта возможно только в случае одностороннего участия Москвы в военных миротворческих операциях на постсоветском пространстве. Иными словами, для россиян главное – не передавать мандат миротворческих операций ОБСЕ или ООН.

Посему российские политики всеми силами противятся попыткам грузинского руководства лишить российских миротворцев их мандата. Равно как и намерениям грузин вывести российские базы в трехлетний срок. А ведь именно вывод баз из Грузии – одно из основных положений стамбульских договоренностей. При этом в Москве напрочь отказываются от т.н. пакета – вывода российских баз в обмен на продление срока миротворческих сил.

Противоречия между стратегическими целями Тбилиси и Москвы привели в результате к тому, что грузино-российские отношения сегодня переживают кризис. Сегодня Михаил Саакашвили использует многочисленные нарушения российскими миротворцами своего мандата как аргумент, дабы получить поддержку Соединенных Штатов и его евроатлантических союзников в решении южноосетинской проблемы.

Однако россияне проводят ответные контрмеры, небезосновательно предполагая, что многие страны не захотят через южноосетинскую проблему ухудшать свои отношения с Россией.

Вероятность того, что эти соображения примут в расчет правительства Европы и Соединенных Штатов в решении вопроса интернационализации присутствия миротворцев в зоне грузино-южноосетинского конфликта, очень велика. Даже несмотря на то, что тема южноосетинского кризиса обещает стать одной из основных на предстоящих переговорах Путина со Шредером и Шираком, а НАТО и ОБСЕ могут оказать дипломатическое давление на Москву.

К сожалению, в стороне от событий находится и официальный Киев, который в своей позиции стремится избегать поддержки в этом конфликте любой из конфликтующих сторон. И это – еще одно доказательство того, что Украина не имеет в регионе сколь-нибудь целостной и системной политики. Как следствие, доверие Тбилиси и Баку к официальному Киеву, заработанное еще в начале девяностых, постепенно испаряется. Взамен Грузия и Азербайджан ищут более последовательных союзников…

Андрей АНТОНЕНКО