Конец идеологий

Конец идеологическим партиям принес переход от мажоритарной к пропорциональной системе выборов в парламент. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить результаты выборов в Верховную Раду II (последнего чисто мажоритарного) и V (первого чисто пропорционального) созывов.

В 1994 году три наиболее конкурентоспособные категории кандидатов — госслужащие, бизнесмены и политики — почти не пересекались. Министры и прочие высокопоставленные чиновники обещали жителям избирательных округов задействовать свои властные возможности для улучшения ситуации именно на этих территориях; руководители крупных предприятий делали упор на свой имидж "крепких хозяйственников". Но и те, и другие предпочитали не связывать себя с конкретными политическими силами, а наоборот, выступать в качестве "надпартийных" и даже "антипартийных" кандидатов, противопоставляя себя "политикам-говорунам". В то же время во многих округах на Западной Украине и в Киеве тогда прошли в депутаты представители правых сил — Народного Руха и Украинской республиканской партии, а в восточных, южных и центральных регионах — кандидаты от левых партий: Коммунистической, Селянской и Социалистической.

Именно идеологические партии, несмотря на весь свой межпартийный антагонизм, и были основными лоббистами перехода от мажоритарной к пропорциональной системе (с промежуточным этапом в виде смешанной системы, по которой избирались парламенты III и IV созывов). Но когда мечта наконец стала явью, оказалось, что партии, жестко привязанные к идеологии, вытеснены на обочину. В 2006 году как левые (в лице Компартии, Соцпартии и Блока Наталии Витренко "Народная оппозиция"), так и правые (представленные Украинским народным блоком Костенко и Плюща, Гражданским блоком "Пора — ПРП" и несколькими партиями помельче) показали рекордно низкие результаты. Вместо этого тройку лидеров составили партии и блоки, в которых сконцентрировались крупные бизнесмены и карьерные чиновники: Партия регионов, БЮТ и блок "Наша Украина". А в нынешнем году на перевыборах эти три силы фактически поделили между собой самые ценные остатки партий национал-демократической и либеральной направленности, "пообщипав" также и социалистов.

Состязания команд

Конечно, можно было бы сказать, что между "регионалами", БЮТ и блоком "Наша Украина — Народная самооборона" имеются существенные идеологические различия. Однако на самом деле для бизнесменов и чиновников вопросы идеологии глубоко чужды; первое место в их шкале ценностей занимает власть как таковая. И Партия регионов, и ядро БЮТ — партия "Батькивщина", и партия "Наша Украина" (также как их менее удачливые конкуренты — НДП, СДПУ(о), "Трудовая Украина", Народная партия Владимира Литвина и т. п.) создавались именно как инструменты достижения власти, а уже потом для них подбиралась (или сочинялась) идеология.

На прошлогодних выборах ведущие политсилы еще считали необходимым использовать идеологические призывы для мобилизации своего электората. Но как только на перевыборах встала задача экспансии на чужие электоральные поля, эти лозунги тут же были отброшены. Старт избирательной кампании показал, что ПР, БЮТ и НУ-НС (вопреки даже написанному в их предвыборных программах) стараются избегать таких разъединяющих граждан тем, как вступление в НАТО или ЕЭП, статус русского языка или воинов ОУН-УПА. Лидеры парламентской гонки конкурируют прежде всего в том, кто из них сможет более эффективно управлять государством: стимулировать экономический рост, обеспечивать повышение жизненного уровня граждан, бороться с коррупцией, решать газовую проблему, добиваться прогресса в деле евроинтеграции и т. д. Соревнованием идеологий здесь и не пахнет.

Примечательно, что каждая из этих трех сил имеет в своем составе практически полный набор кандидатур на должности руководителей парламента, правительства, министерств и ведомств, госкомпаний и облгосадминистраций, даже со скамейкой запасных (что позволяет покрыть еще и посты в парламентских комитетах). Причем по сравнению с прошлогодними выборами все три команды заметно нарастили свой кадровый потенциал за счет чиновников высокого ранга, действующих или же отставных, "подобрав все, что плохо лежит" у партий второго эшелона. Ни одна другая политическая сила и близко не может сравниться с этими тремя по своему человеческому ресурсу. И это, в общем-то, не удивительно: чиновники, как и бизнесмены, предпочитают ставить на победителей, а не на аутсайдеров, и уж чего точно от них нельзя ждать — так это "верности идее".

Искусство выживания

Закат идеологий — не какой-то специфический украинский феномен, а явление, наблюдаемое всюду, где присутствует реальная политическая конкуренция. Правящие партии сохраняют кондовую идеологичность лишь там, где они имеют монополию на власть; показателен в этом отношении пример России, первые лица которой прямо говорят о возрождении государственной идеологии. И наоборот, становление полноценной многопартийности (когда есть несколько политических сил, ведущих между собой жесткую борьбу за право формировать правительство) побуждает партии к "идеологическому предательству", взаимному воровству лозунгов и переманиванию кадров.

Закономерность "бегства от идеологий" для партий, претендующих на власть, обусловлена политической практикой, засвидетельствовавшей, что длительная приверженность правящих партий идеологическим догмам неизбежно приводит к экономическому спаду и, как следствие, к потере власти. Классический пример — "Великая депрессия", постигшая США в конце 1920-х. Если очень долго проводить политику в интересах крупного капитала, то неотвратимым становится падение совокупного спроса, что бьет в конце концов и по самим компаниям.

Но и наоборот, если очень долго проводить политику в интересах малоимущих граждан, то высокое налоговое бремя вынуждает компании сворачивать деловую активность, что в итоге приводит к срыву социальных программ из-за снижения бюджетных поступлений. После Второй мировой в США и Западной Европе власть неоднократно переходила от более правых к более левым силам, и всегда это было свидетельством усталости общества от призывов "затянуть пояса" ради "благополучия бизнеса, создающего рабочие места". А происходивший затем возврат власти к более правым означал, что для значительной части граждан угроза бедности теряла актуальность и на первый план выходило облегчение условий ведения собственного дела.

Цикличность перехода власти от правых к левым и наоборот побудила и тех, и других ко взаимной конвергенции своих идеологических концепций. По сути, залогом долгожительства у власти стало умение вовремя корректировать политику, прибегая то к социалистическим, то к либеральным, то к консервативным приемам. Не случайно ведущие европейские политические течения используют в наименованиях своих идеологий приставки, символизирующие отход от традиционных клише: еврокоммунизм, неолейборизм, неолиберализм, неоконсерватизм и т. д.

А в США у двух ведущих партий не только абсолютно синонимичные названия (напомним, что и республика, и демократия переводятся как народовластие, с латинского и древнегреческого соответственно), но и идеологические расхождения давно уже не имеют никакого отношения к истории зарождения этих организаций полтора столетия назад (в 1860-х годах республиканцы возникли как партия северян, которые выиграли гражданскую войну, а демократы — как партия южан, пытавшихся после проигрыша найти свое место в политической жизни страны).

Миф о вождизме

Украина живет в условиях полноценной многопартийности лишь несколько лет. Даже старейшие партии еще не успели пережить период смены поколений. Потому неудивительно бытующее представление о том, что внеидеологические партии суть партии "вождистские", "созданные под лидера". На самом деле элемент "вождизма" присущ и идеологическим партиям, взять роль того же Александра Мороза для СПУ, Наталии Витренко для ПСПУ или вспомнить значение Вячеслава Чорновила для НРУ, Ярославы Стецько для КУН.

У любой партии лидер — это не только ее главная "говорящая голова", но и ее "визитная карточка", по которой избиратели судят о пределах претензий данной партии. В этом смысле можно говорить о партиях "премьерских", претендующих на пост главы правительства (все те же ПР, "Батькивщина" и "Наша Украина"), "спикерских", для лидеров которых высшая планка — должность председателя парламента (КПУ, СПУ, Народная партия), "министерских" (НРУ, УНП, ПРП) и т. д. Причем отечественная политическая практика, начиная с 1994 года, показывает, что трамплином для президентства может быть только пост премьера (Леонид Кучма, Виктор Ющенко и Виктор Янукович); даже спикерское кресло для этого слишком низкая ступень (Иван Плющ, Александр Мороз, Александр Ткаченко). Поэтому каждая партия заинтересована иметь такого лидера, который был бы способен привести ее к победе на выборах, возглавить правительство и затем реально претендовать на высшую должность в государстве. Только такая команда может чувствовать себя самодостаточной, а не обреченной быть младшим партнером более мощных политических сил. И только в такой команде есть реальная конкуренция за право быть вторым и третьим лицами в партии: вдруг лидер возглавит страну, а кому тогда быть премьером и спикером? Личной преданности "вождю" тут недостаточно — нужно еще убедить в своей состоятельности электорат.

Не лишним будет напомнить, что Партия регионов, до того как она "соблазнила" Виктора Януковича, сменила нескольких предводителей (Владимир Рыбак, Николай Азаров, Владимир Семиноженко). А сейчас в ней соревнуются за роли "правой" и "левой" рук лидера (идеология тут, понятно, ни при чем) те же Азаров, Рыбак, Раиса Богатырева и протеже Рината Ахметова Борис Колесников.

Юлия Тимошенко, прежде чем стать партийным лидером, была вторым лицом в партии "Громада" и создала "Батькивщину" лишь после фиаско Павла Лазаренко. Уже тогда она имела в партии несколько сильных людей в качестве своего альтер-эго, в том числе Александра Турчинова и Ивана Кириленко. А нынче на вторые по значимости должности, которые могут достаться БЮТ при разделе портфелей в случае формирования правящей коалиции с НУ-НС, претендуют также Николай Томенко и Иосиф Винский.

Созданная два с половиной года назад "под Ющенко" партия "Наша Украина", оставаясь абсолютно преданной Президенту, успела несколько раз сменить "зиц-председателей" (Роман Бессмертный, Юрий Ехануров, Виктор Балога) и даже провести предварительный кастинг претендентов на роль преемника лидера. Итоги праймериза закреплены в первой пятерке списка НУ-НС: Юрий Луценко, Вячеслав Кириленко, Арсений Яценюк, Анатолий Гриценко, Николай Катеринчук. Показательно, что экс-руховец Кириленко проиграл бывшему социалисту Луценко, потому что слишком "присел" на традиционные национал-демократические лозунги, тогда как лидер "Народной самообороны" в своих публичных выступлениях подчеркивал готовность сочетать правую, левую и любую иную политику, лишь бы это было на пользу дела.

Мораль

Внеидеологичность политиков отнюдь не означает их аморальности (главное, чтобы они не были продажными и не торговали национальными интересами). Напротив, приверженность идеологическим догмам, как всем известно из истории, влекла за собой и костры инквизиции, и войны, и террор. Если у нас есть целых три команды, способные на равных состязаться за голоса избирателей, — возможно, в этом наше конкурентное преимущество.

А чтобы ни у кого не было искуса установить монополию — может, стоит проводить парламентские выборы ежегодно?