Рубрики
МЕНЮ
Виталий Войчук
Глава украинского Национального агентства экологических инвестиций (НАЭИ) Игорь Лупальцов стал первым в истории планеты чиновником, которому удалось добыть деньги из воздуха.
18 марта Нацагентство договорилось с государственной японской Организацией по разработке новых энергетических и промышленных технологий (NEDO) о продаже ей 30 млн. тонн единиц установленного количества выбросов за 4,5 млрд. грн. Половина этой суммы поступит на украинские счета уже в мае. Почему Киотский протокол заработал лишь сейчас, и что его ожидает в будущем — в интервью руководителя НАЭИ.
- Киотский протокол разрешал странам торговать квотами еще в 2008 г. Почему же не было ни одной сделки в прошлом году?
- Украина выполнила условия приемлемости для получения права эмиссионной торговли по ст.17 Киотского протокола только 27 апреля 2008 г. Реестр единиц установленного количества мы включили только в сентябре, а без реестра, как вы понимаете, торговля была невозможна.
Но если бы так было только у нас! Такая ситуация – по всему миру. По большому счету мир оказался не готов к 2008 г. торговать квотами. Чтобы обойти конкурентов, украинское правительство в прошлом году приняло более 20 нормативно-правовых актов в виде постановлений и решений правительства. Агентство выпустило более 40 своих распоряжений, создало национальную процедуру для проектов совместного осуществления (торговля сокращениями выбросов частными компаниями – ред.) по системе Track 1.
- Кто будет контролировать расходование средств?
- Исключительно правительство Украины. Перечень проектов согласуется с японской стороной и утверждается решением Кабинета Министров Украины. Порядок использования полученных денежных средств также утверждается правительством Украины. По сути, контроль получается многоуровневый. Это и украинские органы, традиционно контролирующие расходование бюджетных средств (КРУ, Счетная Палата и проч.) Затем, независимые экспертные организации, к которым может обратиться любая компания, у которой возникают сомнения в правильном расходовании средств. И – последнее – экспертные организации, которые отбирает японская сторона по контролю над осуществлением проектов! Если что-то некорректное будет замечено, счета просто будут заблокированы — японцы имеют право блокировать деньги.
- Можем ли мы продать Японии еще больше квот на выбросы в этом году?
- Если мы докажем нашему инвестору – Японскому государству, что мы в состоянии правильно распоряжаться деньгами, то, да, возможны новые контракты. Прогнозная потребность – около 300 млн. тонн, которые они покупают в разных странах, диверсифицируя свои риски. Часть из них они покупают через проекты Механизма Чистого Развития (МЧР) в Китае, Индии, странах Латинской Америки. Также Япония ведет переговоры о покупке квот с Венгрией, Румынией и Чехией, и что-то там наверняка купит. То есть они диверсифицируют источники поступления углеродных единиц.
- Сегодня на рынке больше желающих продать или купить квоты?
- Предложение квот в несколько раз превосходит спрос. У России к продаже готово практически 3 млрд. тонн единиц установленного количества выбросов (ЕУК — единица загрязненных выбросов, равная одной тонне эквивалента СО2, — ред.). У нас потенциально возможно 1-1,5 млрд. тонн, в Польше – 200 млн. тонн, в Чехии – 100 млн. тонн, в Румынии – 75 млн. тонн, в Венгрии около 50 млн. тонн. И это не из-за кризиса, это из-за баланса выбросов в мире. Усложняет ситуацию то, что Европа категорически запрещает своим компаниям покупать и продавать наши квоты, потому что без озеленения — это просто "горячий воздух". Его продажа не приводит к реальному снижению выбросов.
- Раньше появлялись сообщения также о продажах квот отдельными компаниями..
- Мы говорим о разных механизмах. Сделка, о которой мы говорили вначале, касается 17 статьи Киотского протокола, когда государство продает излишки ЕУК другому государству или же компании, которую другое государство уполномочило. А есть ещё статья 6 Киотского протокола, которая регулирует проекты совместного осуществления.
Во втором случае речь идет о проектах, которые на свой страх и риск заключают между собой частные компании. Они инвестируют собственные деньги, сокращают выбросы, причем мы как государство в этот процесс не вмешиваемся. Мы регулируем только нормативную базу и ждем, когда представители компаний к нам придут с международными заключениями.
На основе этих заключений мы перечисляем единицы сокращенных выбросов с одного реестра в другой, то есть наше участие тут минимально. Основное тут – отчет независимых экспертов. Этих экспертов аккредитовал Секретариат Рамочной Конвенции ООН по изменению климата. Это компании с огромными оборотами и мировой репутацией, поэтому подкупить их невозможно. Заключениям этих компаний доверяет ООН, соответственно, безоговорочно доверяем и мы.
- Сколько таких проектов уже существует?
Всего у нас есть 3 проекта совместного осуществления, которые окончательно прошли все стадии по TRACK 2 (механизм реализации квот для частных компаний, — ред): шахта им. Засядько, ИСТИЛ и Подольский Цемент. И около 125 проектов сейчас находятся в разных стадиях осуществлениях. Большинство из этих проектов будет переходить на национальную процедуру TRACK 1, что существенно сократит сроки прохождения проекта.
- Цены на единицы выбросов, которыми торгуют предприятия, отличаются от цен, по которым заключили сделку Украина и Япония?
- В каждом конкретном случае цены разные. Дело в том, что каждая такая единица имеет свое происхождение, свои затраты на свое создание. У единицы в Китае одна цена, в Европе – другая, у нас – третья.
На цены очень повлиял кризис, резко упал спрос. К примеру, европейские сокращения в прошлом году стоили под 30 евро за тонну единиц выбросов, а сегодня они стоят только 9 евро (Япония заплатит Украине по цене 10 евро за тонну ЕУК, — ред).
Цены на выбросы определяются на биржах. Сегодня они работают практически во всех развитых странах. Там можно посмотреть и расценки. Самые известные: Франкфуртская биржа, Парижская, Лондонская климатическая биржа… И на этих биржах торгуют уже посредники, брокеры. Предприятия сами этим не занимаются.
- Существуют и производные ценные бумаги на этом рынке?
- Могут быть и производные бумаги, совершенно верно. Если бы не кризис, то и мы начали бы выпуск целой серии ценных бумаг на базе наших углеродных активов. Но, к сожалению, финансирование у нас урезали, и мы в этом году этим не занимаемся.
- В каком смысле урезали финансирование?
- Агентство молодое, финансирования на развитие сейчас ноль – только зарплаты, помещения для работы не предусмотрены… Хотя по штатному расписанию у нас 100 человек, и структура на бумаге была создана ещё в 2007 году, первый набор людей на работу закончился в мае 2008 года! До этого было человек десять всего: бухгалтер, отдел кадров, руководитель. В таком виде Агентство не могло заниматься стратегией Киотского протокола, конечно. Обходились помощью советников, энтузиастов, а полноценной структурой Агентство начало становиться только в мае. Тогда мы набрали на работу специалистов, начальников отдела, началась создание настоящего центрального органа исполнительной власти.
- Финансирование на заграничные поездки тоже урезали?
- Да какие там поездки. Первый раз мы летали по приглашению японской стороны, и всю поездку финансировало их правительство. А во второй раз, когда была большая делегация. Это, конечно, не добавляет авторитета нашему Агентству в глазах иностранных партнеров.
Обсуждения
Новости партнеров
Новости