Призвание политика

Политик и художник знают, что такое внезапная «внутренняя катастрофа», если погрязнешь во лжи… В 1918 году Германия переживала поражение в мировой войне, революцию, разруху, а университеты работали так же исправно, как почта, и в одном из них с докладом «Политика как призвание и профессия» выступает Макс Вебер — с огромным докладом, по нему и сейчас пишут курсовые и дипломные работы. Его слушатели — студенты, поэтому он ведёт научный разговор, намеренно уходя от злободневности и в то же время — погружённый в неё с головой. С досадой он отмечает, например, стремление создать культ политика, для которого не существует ничего, кроме власти, — да, мол, такой персонаж «способен на мощное воздействие, но фактически его действие уходит в пустоту и бессмысленность». Сегодняшнему читателю никого это не напоминает?

Поскольку это в некотором роде учебная лекция, мэтр начинает с азов. Политика есть стремление к власти. Политический вопрос — всегда вопрос власти, а власть — насилие. Призвание политика требует удостоверения. Выдаёт его не он сам себе, а общество. Если за вами идут люди, считающие, что вы можете сделать что-то полезное, если у вас есть штаб из преданных вам сотрудников, рассчитывающих в случае вашей победы занять некие должности, тогда вы — политик. С этой точки зрения, не правда ли, политиками по призванию были, кто долго, кто коротко, такие разные лица, как Кучма и Мороз, Ющенко и Тимошенко, Янукович и Черновецкий, Яценюк и Тигипко (один миг)? «Есть два способа сделать из политики свою профессию: либо жить для политики, либо жить за счёт политики». Для политики несомненно живёт Доний, отчего и приходится ему несладко в эпоху, когда заведено иначе. Вебер выделяет три качества настоящего политика. Это страсть, чувство ответственности и глазомер. Под страстью понимается служение делу. Чувство ответственности — это ощущение груза на плечах. А что же такое глазомер? Это способность видеть жизнь как она есть. Жизнь и, между прочим, себя в ней, поэтому Вебер и связывает хороший глазомер с отсутствием тщеславия. Тщеславие не только смешно — оно искажает картину, которая перед вами. Политика может понять художник. Оба знают вдохновение, оба знают, что такое внезапная «внутренняя катастрофа», если погрязнешь во лжи и лукавстве, начнёшь красоваться и заноситься. Чванство опустошает. Всё у тебя вроде хорошо, но вдруг чувствуешь, что ничего не можешь, рот разевается, а звука нет или есть, а люди слышат не звук, а шум. Политикой занимаются немногие, но разве сказанное не относится ко всякой деятельности? Видеть дело, а не свою особу в нём, примерять на себя не лавры, а ответственность, стремиться к невозможному, но твёрдо стоять на земле и, наконец, быть готовым сказать: «Нет, я не могу иначе». Это связано с одним простым и беспощадным условием: какая-либо вера должна быть в наличии всегда.