Анализ молока

Когда по ТВ защищают украинские сыры от наезда Москвы, сельский бар хохочет. Сегодня Клавка с бодуна споткнулась о подойник. Поднимите руки те, кто знает, чем она его долила, а ведь после неё что-то добавил от себя и Стрижак, это главное. - Нет, - защищается сборщик Стрижак. - Цистерну я доливаю только из колодца. Редко когда из ручья.

У Клавки вчера был пир. Пришли две дочки с мужьями, три сына с жёнами. Досталось друг от друга всем, вызывалась милиция. Клавка пострадала от младшего сына. Как напьётся, начинает её дразнить. Выгоню, говорит, жену, приведу к тебе в дом мать-одиночку с тремя чёрненькими детьми. Дом у Клавки большой, был построен ещё колхозом за многодетность. - Откуда ты её приведёшь? - Из Киева – откуда. - Нет в Киеве таких одиночек. - В Киеве всё есть! - Не приведёшь! - Приведу – сказал! В стол втыкается кухонный нож, Клавка получает кулаком в глаз, в нос, по уху. - Обними меня, хоть я и чёрная сегодня, как горшок, - тянется она к Стрижаку. Он вдвое моложе. Ей от него требуется сочувствие, ему от неё – признание его смышлёности. У него имеется тетрадь с фамилиями молокосдатчиков. Треть – мёртвые души. Коров у этих людей нет, а значится, что есть. Так ему надо для отчёта. Удои не должны выглядеть слишком высокими. Когда он достаёт в баре свою тетрадь и начинает сообщать присутствующим, кто из них в неё вписан с несуществующими коровами, это значит, что скоро будет готов. Вот похвалится блатом с лаборанткой сырзавода… Не подумайте, кстати, о ней ничего плохого: берёт только за такую услугу, как липовый анализ. То ли полсотни гривен с цистерны, то ли сто. Эту коммерческую тайну Стрижак не выдаёт, сколько бы ни выпил. Украина – это мелкие колодцы. Близкие грунтовые воды обильно наполняют их всем, чем богат хлев и нужник. «Украина пьёт отраву, - сокрушался покойный Моргун. – Государственная проблема». На рассвете, когда Клавка, пошатываясь, выбирается доить, её сосед Григорий Яковлевич выводит со двора свою «Волгу». Он в наглаженном костюме, при галстуке. Курс - Харьков, в машине - молоко и молочные скопы: сметана, ряженка, творог. В городе его ждут постоянные покупатели. Молоко он принимает от десяти хозяев. Это люди, отобранные по одному признаку – неспособности разбавлять удои. Отбор занял тысячу лет – с крещения Киевской Руси. Ни в баре, ни в любом ином месте невозможно услышать, чтобы кто-то хвастался пакостью, которую причинил односельчанину: что украл, сколько куриц отравил, какой донос написал. Оглашаются только подвиги, от которых страдают дальние или нечто безличное вроде города, государства. Клавка ограничивается тем, что обзывает соседа куркулём. Иногда он делает угрожающий шаг в её сторону. Она упирает руки в бёдра: - Только тронь. Заявлю! Как многодетная мать.