Сухие глаза

Можно ли узнать искренне верующего человека? Верующего, естественно, в Бога, а не в Мамону – с ним-то легко: берите хоть первую попавшуюся сельскую бабку – и не ошибётесь. А в Бога? Бог, как известно, есть любовь. Может быть, верующий выдаёт себя особым свечением любви ко всему живому, и в первую очередь – к врагам, как ему и положено? Может быть и такое, только автору ничего похожего до сих пор не попадалось. Более того, рискнём сказать, что по-настоящему добрые люди в религиозной среде – это давно уже скорее исключение, чем правило.

Судить по тому, насколько ревностно отправляется культ? Говение, пост, причащение – это всё важно, очень важно, но тогда тоже придётся констатировать, что верующих вокруг нас раз-два и обчёлся. По делам узнаете их, говорит Писание. Да, хороших дел, больших и малых, много, больше, чем нам кажется. Но творим мы их без всякой мысли о чём-либо возвышенном – каждый просто следует своей натуре. Кто-то любит брать, кто-то – отдавать. И вообще, в наши дни почти все хорошие дела на счету безбожников. Кто при этом специально объявляет себя верующим, тот не лучше кандидата в депутаты, покупающего голоса. Кто как, а я искренне верующих узнаю по их способности к раскаянию. А чуть шире – по слезам. Когда приходится заглянуть в храм во время богослужения, да и в иное время, невольно ищешь глазами плачущего человека. Или хотя бы влага в глазах, тихие слёзы по щекам… Не увидев такого, хочется, прости, Господи!, хлопнуть дверью храма, как она ни тяжела. Понятно, что не всякие слёзы – слёзы покаяния. Мало ли причин, и всё равно – из-за чего бы человек ни плакал в храме, можно не сомневаться: верующий. Пренепорочная, благая! Молюся, плачу і ридаю: Воззри, пречистая, на їх, Отих окрадених, сліпих Невольників. Это Шевченко, мадам. Трудные были у него отношения с Богом – не мог простить Ему крепостничества, царей и панов. К тому же, как раз в его время интеллигенция дружно уходила в атеизм, а он был из первых столичных интеллигентов. Но поэзия в нём жила своей жизнью, и было знание молитв своего народа. «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида». У другого хохла – Чехова, сознательного, твёрдого атеиста с душой святого, преосвященный Пётр в рассказе «Архиерей» плачет во время пасхальной службы. «Вот вблизи еще кто-то заплакал, потом дальше кто-то другой, потом еще и еще, и мало-помалу церковь наполнилась тихим плачем». Это был один из последних верующих архиереев в империи. Забавно, что и диковатые сочинители нелепейшей РУНвіри – Рідної української народної віри (в Дажбога, маму Лель и тата Оря) в своих молитвах плачут и рыдают, да не просто, а голову схопивши в руки!