Не более того

Просвещённого национализма, тем более, национал-патриотизма никогда  не было, нет и быть не может. Это было бы что-то безоговорочно чистое, великодушное, высокоумное, то есть, что угодно, только не национализм. Ведь он, как известно, есть обострённое, иногда отчаянное и всегда более или менее безумное национальное чувство. Интеллигенту или по-старинному мудрецу  оно чуждо по природе. Кто-нибудь из профессиональных обожателей своей нации уже готов, по обыкновению злобно-высокомерно, объяснить нам, что бывает национализм угнетателей и национализм угнетённых. Так вот, этого – не надо. Интеллигент это знает наверняка полнее, глубже, чем вы, что не мешает ему оставаться самим собой. К обоим национализмам он испытывает отвращение, но национализм угнетённых приветствует всеми силами своей по определению измученной души.

Вот так примерно можно изложить для человека с улицы современный просвещённый взгляд на сей занимательный предмет. Хотя почему современный? Это - вечный взгляд. Я рад, всегда говорил мудрец героям и мученикам национализма угнетённых, что вы есть, желаю вам успеха, готов вам помогать, но вы мне чужие. Если спросите, чем я могу вам помогать, то сразу пожалеете о своём вопросе, потому что помогать я вам могу, прежде всего, тем, что буду крыть вас в хвост и гриву, тыкать вас носами в вашу пачкотню и глупости. Вы со мною замучаетесь. Так что лучше будем держаться в стороне друг от друга. С такой колокольни к национализму всех видов относится, кроме настоящего интеллигента, настоящий же христианин. Быть христианином и одновременно националистом невозможно точно так, как невозможно быть одновременно девицей и шлюхой. Правда, есть девицы хуже шлюх и шлюхи чище девиц, но это другой разговор. Понятно, что в чистом виде такого отстранённо-высокого  отношения к национализму не бывает, а если и встречается, то обычно как поза. В жизни мы видим массу промежуточных состояний. С утра ты интеллигент и/или христианин, а вечером – такой прожжённый политик-националист, что на тебе пробы ставить негде. Но тем более важно не терять из виду идеал, должное. В компании националистов любого толка интеллигенту одинаково скучно и на нарах Колымы, и на ялтинском пляже. Они могут быть для него интересны  только в одном случае: когда он смотрит на них глазами исследователя. Там, правда, нечего особенно исследовать: всё грубо, плоско – и… жизненно необходимо, если это национализм угнетённых. Дело, видимо, в том, что для победы ему требуется солдатская простота, а не отрешённость мыслителя и ранимость поэта. «Отдам всю душу Октябрю и Маю, - сказал русский поэт после Семнадцатого, - но только лиры милой не отдам». Примерно в те же годы один француз выразился ещё яснее и твёрже: готов отдать вашему делу жизнь, но не более того.