Рифеншталь для Путина

Между берлинскими Играми 1936 года и сочинскими 2014-го вообще чрезвычайно много общего. В обоих случаях принимающая сторона рассматривала Олимпиаду как мощный пропагандистский инструмент и потому не жалела ни сил, ни средств на ее подготовку. В обоих случаях законы, ограничивающие права человека, становились поводом для бойкота мероприятия, который преодолевался ценой неимоверных дипломатических усилий.  В обоих случаях место проведения Игр было превращено в витрину, имеющую крайне мало общего с реалиями жизни в стране. В этом контексте интересны и те месседжи, которые были даны в ходе церемонии открытия нынешней Олимпиады. Итак, прежде всего это практически полное исчезновение федеративности. Есть только Россия — несмотря на беглое упоминание «родины народов» в самом начале представления. Этот государственнический национализм вполне соответствует вытянутой из нафталина парадигме православие — самодержавие — народность. Идеализация империи (петровские полки, екатерининские победы, александровские офицеры) — все это тоже оттуда. Особенно ярко этот посыл проступает на фоне практически отсутствующей Великой Отечественной. Что тоже резонно: забытая российская аристократия выглядит куда привлекательнее памятного советского варварства. На этом фоне показательно стремление устроителей продемонстрировать принадлежность России к европейской культуре и западной цивилизации. Образ парящей в небесах девочки с воздушным шаром — парафраз «Маленького принца». Стиляги-хипстеры — скромное признание: да, у нас это тоже было. Каково было быть битником в СССР — значения не имеет. И, наконец, еще одна параллель. И нацисты, и нынешний российский режим едины во мнении, что некое грандиозное мероприятие мирового уровня — в данном случае Олимпиада — способно формировать позитивный имидж. Это типичный «баг» тоталитарного мышления. Отсюда крайне болезненное и даже агрессивное восприятие критики в иностранных СМИ. Между тем в «свободном мире» такого рода событие — всего лишь лупа, через которую лучше видно происходящее в стране. Так что речь идет о явном конфликте мировоззренческих установок. Причем непреодолимом.