Что случилось с человечеством

Происходящие в мире перемены становятся более понятными и, главное, более предсказуемыми, если учесть демографический фактор

Сейчас человечество переживает кульминацию так называемого демографического перехода. По сути, это переход от общества преимущественно сельского, патриархального, многодетного к обществу городскому, ломающему традиции и… стареющему. В XVIII–XIX веках этот переход произошел в Англии, Франции, а вслед за ними и в остальной Западной Европе. В XX веке — распространился на Восточную Европу (включая Украину) и Японию, незадолго до рубежа тысячелетий настиг Турцию, Иран и благодаря государственной политике "одна семья — один ребенок" овладел Китаем. Теперь настал черед Индии и арабского мира — а вместе с ними и человечества в целом.

Хотя сейчас основной ареной демографического перехода являются Азия и Северная Африка (южнее Сахары он проберется во второй половине XXI века), но происходящее там неминуемо скажется на ситуации здесь, в Европе. Точнее, уже сказывается. Среди множества политических и социально-экономических последствий стоит выделить два, которые касаются европейцев в первую очередь.

ИСТОЧНИК НЕСТАБИЛЬНОСТИ

"В XVIII веке Франция пережила не только свою великую политическую революцию, которая совершилась в 1789 году, но и демографическую революцию. Политическая революция отмечена такими яркими событиями, как штурм Бастилии или уничтожение привилегий; в течение нескольких лет многое необратимо изменилось и сменило существующий порядок. Но ничего столь же сенсационного, что отметило бы наступление другой революции, не произошло. Ее развитие было незаметным и относительно медленным. И все же она в не меньшей степени является революцией", — писал автор концепции демографического перехода, французский политик и ученый Адольф Ландри в своей книге "Демографическая революция", опубликованной в 1934 году. Конечно, было бы некорректно утверждать, что между демографической и политической революциями имеется причинно-следственная связь. Миграция сельского населения в города и снижение рождаемости сами по себе не толкают горожан подниматься на бунт.

Тем не менее демографический переход создает благоприятные условия для политической нестабильности. А уже она может проявиться и в городских восстаниях, и в военных переворотах, и в гражданской войне — причем неоднократно. Ландри недаром подчеркнул, что демографическая революция — это длительный процесс. После французской революции (как, кстати, и после английской) еще многие десятилетия сохранялась нестабильность, одни режимы и формы правления сменялись другими. История словно пробовала различные варианты, а ее конечный выбор выглядит скорее случайным, чем закономерным.

То же можно сказать и о демографическом переходе, рассматриваемом в масштабах субконтинента или части света, а не отдельно взятой страны. В первой половине XX века Европа дважды была охвачена длительными войнами, а в перерыве между ними служила полигоном для коммунистических, фашистских и нацистских режимов. Знаменитый английский экономист Джон Мейнард Кейнс уже в 1919 году в своей книге "Экономические последствия мира" обратил внимание на роль демографического фактора (прежде всего миграции населения из сел в города) в системной дестабилизации в Европе перед Первой мировой войной.

Поэтому когда мы говорим, что теперь демографический переход принялся за Азию и Северную Африку, нужно отдавать себе отчет в том, что туда же переместился и очаг нестабильности. Еще двадцать лет назад к такому выводу пришел физик Сергей Капица (в советские времена ставший популярным как ведущий телепередачи "Очевидное — невероятное"). Он создал весьма точную математическую модель роста населения Земли и на ее основе сделал прогноз, что "в настоящее время возможна подобная потеря системной устойчивости при прохождении развивающихся стран через демографический переход". Ученый предупредил, что это может привести к локальным конфликтам, способным "разгореться в пожар, подобный тому, что возник в Европе в начале XX века".

Сейчас мы уже видим потерю системной устойчивости в мусульманском мире, проявившуюся, с одной стороны, в "арабской весне", с другой — в террористическом "Исламском государстве". Потоки беженцев из Ливии и Сирии наглядно доказали, что Европе не суждено остаться в стороне.

Однако еще более опасной для мира во всем мире будет потеря устойчивости такими гигантами, как Китай и Индия. Кстати, объявленный на днях властями КНР отказ от политики "одна семья — один ребенок" можно расценить как попытку затормозить слишком быстрый демографический переход в условиях нарастающих экономических неурядиц. Но большого эффекта эта попытка уже не даст: прежняя общественная психология, державшаяся на традиции многодетности, давно сломалась.

Нелишне подчеркнуть уникальность нынешней эпохи. Сейчас помимо демографических переходов в отдельно взятых странах и отдельных регионах планеты набирает силу глобальный демографический переход, то есть — в масштабах человечества как единого целого. Соответственно и неустойчивость создается глобальная. Локальный конфликт где-нибудь в Азии может быстро перерасти в войну, которая вовлечет целые континенты. Особенно если появятся новые гитлеры и сталины.

СЕПАРАТОР МОЗГОВ

И все же будем надеяться, что до трансконтинентальной войны дело не дойдет. В таком случае глобальный демографический переход приведет к другому последствию — не трагичному, но драматичному.

В масштабах страны миграция сельского населения в города приводит в конце концов к вымиранию сел. В масштабах, например, Европы давно наблюдается миграция в направлении с востока на запад, так же как в масштабах Средиземноморья или в масштабах двух Америк — с юга на север. Даже если это трудовая миграция, каждый год какая-то часть ее, пользуясь юридическими зацепками, оседает и укореняется навсегда. Подобным образом и в мировых масштабах будут нарастать миграционные потоки из бедных и отсталых регионов планеты в богатые и развитые.

Конечно, на пути этих потоков будут создаваться все более крепкие барьеры. Поэтому говорить о вымирании целых стран из-за массовой эмиграции было бы все же преувеличением. Но даже в самых непроницаемых барьерах найдутся (скорее будут специально оставлены) лазейки для мозгов. То есть для высококвалифицированных специалистов, а также для подающих надежды выпускников вузов.

Фактически уже сейчас устанавливается новое мировое разделение труда и соответствующий ему принцип сегрегации — не по расовому, национальному или половому признаку, а по интеллектуальному. Есть три категории стран: где умеют придумывать новые технологии, где умеют осваивать чужие новые технологии и где умеют производить только сырье для чужих производств.

В конце концов во всех этих трех категориях стран подавляющая часть населения будет жить в городах. Но ментальность горожан будет совершенно разной — как, впрочем, и городские пейзажи. Ирония истории в том, что как раз третья категория станет главным потребителем энергоресурсов, будет накапливать горы промышленных отходов на окраинах (если не посреди) густонаселенных городов и постоянно страдать от плохой экологии. А первая категория окажется наиболее близкой по духу к селу. Там города постепенно растворятся в живой природе, а их жители, совсем как селяне встарь, будут знать всех своих соседей по именам. Всех без разбора — желтых, белых, черных, голубых, розовых.

ФОТО: Наталья Водянова