«Железо» вместо железа

Уходит в прошлое концепция постиндустриальной экономики, в которой основная часть ВВП производится в сфере услуг. Вступает в свои права эра новой индустрии, по максимуму использующей возможности суперкомпьютеров. Дело уже не сводится к тому, что компьютеры помогают управлять производством (без этого вообще не было бы, например, атомной энергетики). Рождаются новые отрасли, основанные на сложнейших компьютерных расчетах, заменяющих собой функции традиционных технологов.

Например, в энергетике суперкомпьютеры используются для моделирования жизненного цикла ядерных топливных элементов, проектирования ядерных реакторов и турбин тепловых электростанций, расчетов горения топлива. В авиастроении — для моделирования аэродинамических процессов с целью создания совершенных форм крыла и фюзеляжа самолета. В геологической разведке — для планирования поиска и в дальнейшем для оценки нефтяных и газовых месторождений, моделирования процесса их выработки.

 В химической и фармацевтической промышленности уже сейчас внедряется компьютерное моделирование химических систем, разработка которого была удостоена Нобелевской премии в 2013 году. Скажем, нужно создать лекарства, которые бы ингибировали определенную химическую реакцию в организме. Для этого исследователь должен взять тысячи веществ, чтобы найти то, которое обеспечит такой эффект, а это — длительные, дорогие и трудоемкие исследования. С помощью суперкомпьютера можно смоделировать ход всех этих реакций и из тысяч претендентов отобрать молекулы с соответствующими свойствами.

Сегодня без компьютерного моделирования не обходится ни одно серьезное исследование или открытие в биохимии. С его помощью решаются разнообразные прикладные задачи, начиная с "посадки" малых молекул на белки с целью создания новых лекарств и заканчивая задачами гетерогенного катализа на предприятиях химпрома.

 Еще более революционные перспективы открываются в биотехнологиях и медицине. В 1990–2003 годах было потрачено $3 млрд. на проект "Геном человека", который позволил определить последовательность нуклеотидов в человеческой ДНК. Однако по мере того, как растет быстродействие компьютеров и падает стоимость создания и хранения данных, снижается и стоимость генетических исследований. По расчетам британского биолога Ричарда Докинза, время удешевления вдвое стоимости секвенирования ДНК составляет два года и три месяца.

 Если эта тенденция сохранится, в 2050 году у нас будет возможность целиком секвенировать человеческий геном всего за $160 (по их нынешней стоимости).

"Вместо проекта "Геном человека" каждый сможет себе позволить персональный геномный проект, — пишет Докинз. — Врач будет выписывать вам не рецепты, рекомендованные для среднего человека с вашим заболеванием, а рецепты, в точности соответствующие вашему геному". Неудивительно, что капиталовложения в эту отрасль растут как на дрожжах.

 Начиная с XVIII века, когда получили промышленное использование паровые машины, и вплоть до конца XX века парадигма экономического развития состояла в наращивании потребления энергии, а вместе с ней и металла. Металл был нужен для машин, производящих и потребляющих энергию, и в то же время значительная часть энергии, в свою очередь, шла на выплавку чугуна и стали. Иными словами, рост энерго- и металлоемкости экономики (да и быта людей) были взаимообусловленными процессами. Однако XXI век, похоже, оставил эту тенденцию в прошлом. Место энергии все в большей мере занимает информация, место железа — компьютерное "железо".

 Принципиальное отличие новой парадигмы экономического развития заключается в том, что наращивание объемов производимой полезной информации вообще не сопровождается увеличением ее стоимости. Ни насколько. Это абсолютно ломает все экономические теории, бытовавшие ранее, но важнее то, что теперь можно спокойнее относиться ко всем страхам, порожденным прежней привычкой к безудержному росту потребления энергии и металла. По инерции мировые политики еще обсуждают проблемы типа глобального потепления, хотя их решение, скорее всего, будет найдено с помощью тех же суперкомпьютеров и не потребует триллионных затрат. Главное, что постепенно сходит на нет и теряет смысл глобальная потребительская гонка, оборотной стороной которой всегда была глобальная битва за ресурсы.

Вряд ли случайно этот перелом в развитии экономики совпал во времени с демографическим переходом. Человечество вообще сворачивает с прежнего пути экстенсивного роста на новый — интенсивного. Причем произошло это не потому, что народы мира образумились, вняв морализаторским нравоучениям, а всего лишь благодаря тому, что люди, верные своей привычке искать новые развлечения, подсели на компьютеры. Экономике, по сути, не оставалось ничего другого, кроме как последовать примеру людей.