Укрепление островной ментальности

Как бы патетически ни звучал тезис Декларации об освобождении Украины, утверждающий, что Крым был, есть и будет в составе Украины, а украинский народ не прекратит борьбу за его освобождение от оккупантов, какой бы тяжелой и длительной она ни была, уже, пожалуй ни у кого нет сомнений — "вернуть" полуостров в культурное, ментальное, ценностное пространство Украины уже не удастся. Собственно, он и так до сих пор держался в нем, что называется, на честном слове. Это убедительно иллюстрировало любое социологическое исследование. Так, опросы Центра Разумкова, проведенные несколько лет назад, показывают, как резко у жителей Крыма менялось ощущение привязанности к Украине как к своей родине. В 2006-м Украину называли родиной 74% крымчан, в 2008-м — уже чуть более 40%, а в 2011-м снова 71,3%. Патриотами Украины в 2007 году называли себя 36,6% крымчан, а в 2008-м — только 9,2%. Опрос 2009 года установил, что 37,4% крымчан полностью и еще 35,3% — скорее согласны с утверждением, что между этническими русскими и украинцами в Крыму практически нет отличий и они составляют единое социокультурное сообщество. Наконец, по данным опроса 2008 года, 14,6% крымчан отождествляли себя с советской культурной традицией, а 55,5% — с русской (хотя в этом случае, вероятно, речь шла скорее о связи с русской и в том числе советской военной историей, с Москвой и Санкт-Петербургом как культурными метрополиями и т.д.). Крымчане ощущали себя не просто осколком великой страны. Можно сказать, что у них сформировалось нечто наподобие островной ментальности. По данным Центра Разумкова, 43% жителей Крыма считали в 2009 году, что все крымчане, независимо от их этнического происхождения, обладают общими чертами, отличающими их от представителей других народов.

Эта островная ментальность никак не вписывалась в концепцию украинской национальной и культурной идентичности. Более того, проект украинской идентичности, который с таким трудом создавали последние двадцать с лишним лет интеллектуалы "материковой" Украины, меньше всего касался Крыма. Этот проект пытался и пытается уравновесить факторы самоопределения украинского народа (язык, историческая память, традиции) главным образом по линии восток — запад. Южный вектор в нем проявлялся очень слабо. Аннексия Крыма, по всей видимости, станет катализатором, благодаря которому проект "украинской идентичности" окончательно кристаллизуется. Во-первых, утрата части территории — это национальная травма, которая одинаково больно воспринимается и на востоке, и на западе Украины. "Фантомная боль" по поводу утраты Крыма, конечно, будет иметь для украинцев мало общего с ностальгией по некогда "великой стране", но все же даст определенную подпитку ощущению общности. Во-вторых, произошел эффект сбрасывания масок — "вечный стратегический партнер" оказался агрессором, оккупантом, то есть прямым врагом. Соответственно, возник консенсус вокруг доселе спорных моментов истории Украины и ряда исторических личностей — "бандеровцами" стали называть себя даже те, кто к личности Бандеры относился настороженно.

В то же время островная ментальность Крыма, о которой шла речь, органично вливается в культурное пространство России. По мнению некоторых исследователей, это пространство представляет собой не монолит, а скорее архипелаг — "территориально разорванное, многокусочное, фрагментированное образование, нечто наподобие сухопутной Венеции" (определение российского ученого и публициста Владимира Каганского). Появление в этом архипелаге еще одного острова не ведет к заметному переформатированию пространства в целом. Более того, вряд ли можно ожидать, что в результате аннексии Крыма его население вмиг станет идентифицировать себя как "русский народ". Эйфория по поводу "воссоединения" быстро пройдет, и этот регион неизбежно столкнется с ощущением своей провинциальности. К тому же стоит помнить, что влияние поля украинской культуры на Крым, может, было и слабым, но влияние украинской политической культуры — все же существенным. Это означает, что крымчане довольно скоро почувствуют, какими "иными" они являются в русском культурно-политическом ландшафте. Так что проекту "островной идентичности", который в последние годы усердно культивировали некоторые сепаратистски настроенные интеллектуалы Крыма ради присоединения полуострова к России, неожиданно стал дуть попутный ветер.