О фриках в открытом обществе

На вопросы "k:" ответил арт-критик Константин Дорошенко.

– Что представляет собой образ Кончиты Вурст — это продолжение эпатажного тренда в поп-культуре или предвестник некой эстетики будущего, что-то типа певицы Дивы Плавалагуны из фильма "Пятый элемент"?

Не понимаю ажиотажа вокруг Кончиты Вурст, ведь не впервые на Евровидении побеждает экстравагантный персонаж. Да и в образе этого исполнителя ничего нового нет.

Травестия, переодевание естественно для театра. Вспомним архаические театральные формы, в частности Пекинскую оперу, шекспировский театр — женские роли там играли мужчины. Наконец, сам образ женщины с бородой существует в европейской культуре еще со времен Средневековья. Я имею в виду картину "Портрет Магдалены Вентуры с мужем и сыном" кисти известного испанского художника Хосе де Риберы. На ней изображена бородатая женщина, прижимающая младенца к обнаженной груди. Вице-король Неаполитанского королевства, для которого Хосе де Рибера писал этот портрет, называл эту женщину "большим чудом природы". И заметьте, это было в XVII веке! Поэтому негодование, которое вызывает подобный образ в XXI веке, удивляет. К тому же сам псевдоним "Кончита Вурст" свидетельствует о том, что человек относится к своему сценическому образу с большой долей самоиронии. Меня удивляют попытки унизить этого исполнителя, посмеяться над ним, ведь смеяться над человеком, который уже сам над собой пошутил, бессмысленно.

Неприятие частью публики образа Кончиты Вурст я объясняю тем, что сегодня (и не только на постсоветском пространстве) наблюдается возврат к консервативным ценностям, растут симпатии к разного рода правым партиям и организациям. Это стало особенно заметно после последнего мирового финансового кризиса. Когда люди теряют надежду на то, что их благосостояние будет улучшаться, они начинают искать утешения в иррациональных, консервативных, религиозных идеях...

– Почему же в таком случае они голосуют на Евровидении не за маскулинный образ, а за трансгендерный?

Наверное, люди жаждут чего-то, что бы их удивляло, — так как удивление отвлекает нас от мыслей о неприятностях. Наконец, именно эстрада и является тем местом, где люди ищут то, что их поразит, развлечет. И еще один момент. В последнее время Россия поднимает тему консервативных ценностей и определенным образом противопоставляет себя европейской цивилизации. Возможно, жители Европы, ощущая такую волну со стороны России, еще больше заинтересованы в том, чтобы сделать акцент именно на европейских ценностях, которые включают такие понятия, как толерантность, признание того, что каждый человек имеет право быть самим собой.

– На фоне последних событий в медиапространстве стали менее заметны персонажи-фрики — Верка Сердючка, Борис Апрель, "одесская Барби" и прочие. Но можно ли ожидать, что социально-политические перемены, происходящие в Украине, дадут импульс развитию субкультуры фриков, отразятся на индивидуальном стиле молодежи?

Фрик — это явление, существующее повсюду, где есть поп-культура. Даже в Советском Союзе были свои фрики — вспомним трио "Экспрессия" с Борисом Моисеевым или Валерия Леонтьева. Я не имею в виду, что количество фриков является показателем либерального развития государства и открытости общества. Фриков скорее больше в странах с более развитой экономикой, поскольку у людей там больше возможностей для самореализации. И вообще, я против того, чтобы считать фриковость маркером чего-либо. Это все зависит от моды, хотя, когда люди хотят перемен, они, конечно же, меняют и свою внешность. Ныне время тотального потребительства образов, и вместо волны индивидуальных экспериментов со стилем мы имеем такие явления, как хипстеры и тому подобное. Это самовыражение во внешности на стандартных условиях и с помощью кем-нибудь предложенных образов. Возможно, больше экстравагантности со временем продемонстрирует поколение людей, которым сейчас 16–20 лет. Думаю, процессы, происходящие в Украине сегодня, накладываясь на начало их жизненного опыта, в будущем дадут интересный результат — и во внешнем виде, и в появлении интересных эстрадных образов.