Суд над суржиком: казнить нельзя помиловать

“Казнить нельзя помиловать” – таким был лейтмотив судебного заседания языковой инквизиции ХХІ столетия. Суд в лицах судьи Олеся Дония, прокурора Юрия Покальчука, адвоката Бориса Жолдака и двенадцати присяжных так и не смог поставить запятую – все-таки, наказывать или помиловать. Прокурор обвинил суржик в государственной измене, диверсии, загрязнении атмосферного воздуха, проституции и развращении несовершеннолетних, групповом мошенничестве и призыве к мошенничеству.

Адвокат Богдан Жолдак произнес, наверное, самую короткую речь в истории украинского судопроизводства.

“Я хотел бы напомнить, что неслыханные взлеты украинской духовности произошли благодаря именно суржику. Ведь именно благодаря суржику возникло наисвятейшее для украинцев слово “суркис”, отметил он.

Свидетели обвинения – языковеды Александр Пономарив и Анатолий Погребный – убеждены, что суржик не стоит того, чтобы его судить.

“Я, собственно говоря, не устраивал бы суда над суржиком. Он не стоит того, чтобы его судить. Суржик – это наше несчастье, это наша беда”, – сказал Александр Пономарив.

Вместе с тем свидетели защиты утверждали, что суржик – явление, во-первых, естественное, во-вторых, уникальное, в-третьих, необходимое для функционирования парламента и исполнительной власти, по мнению Мыколы Вересня, или для ликвидации русского языка — такова точка зрения Александра Ирванца. Предоставлены также были вещественные доказательства. Среди них – сочинение ученицы 5-го класса. Это вещественное доказательство предоставил журналист Павел Солодько: “Сочинение называется “Подвиги Геракла”, сочинение-рассуждение. Геракл: “Оказується, шо він ще й недобрий, а ще й підступний, зато пішов до короля, щоб люди не вмирали од того запаху вонючого в селі. А іще він був негарний, хитрий, і ябєда, задавака, поганий був, канєшно, гірший ніж Прометей в сто раз”.

Присутствующим нескольким сотням зрителей предоставили возможность высказаться в пользу или против суржика. Но результаты голосования сфальсифицировали, суд подкупили, а выяснить, наказывать суржик или помиловать, так и не удалось, поэтому каждому предоставляется право по собственному усмотрению употреблять или не употреблять суржик.