Первое поражение Эрдогана

31 мая 2013 года полностью изменило представление о политике в этой стране и старые стереотипы относительно попытки "внуков Ататюрка" руками военных вернуть секуляризм. Вечером того же дня вооруженные спецотряды применили водометы и газовые шашки против людей, которые вышли на митинг в защиту парка в стамбульском районе Таксим. Это противостояние длится до сих пор и транслируется в Интернете.

В Стамбуле и в других 68 городах страны идет не война светских против верующих. Здесь не слышно устаревших призывов к армии укротить клерикалов, здесь нет оскорбительных высказываний в адрес первой леди наподобие "не хотим "фестледи" в хиджабе", это совершенно иное объединение граждан, которых спровоцировало решение стамбульской власти снести парк Гези около таксимской площади.

Мало кто ожидал, что уничтожение небольшого парка в центре Стамбула превратится в самую большую проблему 11-летнего премьерства Реджепа Тайипа Эрдогана. Его сторонники любят говорить, что парк — убежище наркоманов, трансвеститов и прочего отребья. Власть объясняет: происходит восстановление исторической справедливости — на место парка вернутся исторические казармы османов, которые кемалисты, последователи Мустафы Кемаля Ататюрка, основателя светской республики, снесли в 40-х годах прошлого века. Но впоследствии оказалось, что к имперскому памятнику добавляется строительство торгового центра.

"Отребье" начало сидячую забастовку, и оказалось, что большинство защитников — обычные горожане. Попытка сохранить последний зеленый островок Таксима для них окончилась атакой полиции, стрельбой, слезоточивым газом и избиением. Однако вскоре стало понятно, что это не остановит стамбульцев.

Вероятно, впервые в истории республиканской Турции разноцветное гражданское общество объединилось против авторитарных действий законно избранного правительства во главе с Эрдоганом. Армия, гарант светского уклада, и парламентская оппозиция могут расслабиться: призрак исламской революции пока остается бесплотным.

В 2002 году Партия справедливости и развития (ПСР) впервые победила на выборах. Тогда ей удалось кардинально изменить политические стереотипы. Страна увидела нового Эрдогана, который мягкую исламскую риторику сочетал с экономическим либерализмом, послаблением политических запретов и искренним желанием влиться в Европейский союз. Его помнили как успешного мэра Стамбула, который очутился за решеткой только из-за политического стихотворения. Его взгляды в молодые годы были уж слишком радикально исламистскими. Здесь необходимо небольшое пояснение: годами политический ислам в Турции оставался на обочине и привлекал во время выборов исключительно консервативного избирателя.

Эрдоган вышел за эти пределы. Во время первой победы ПСР около штаба Эрдогана флагами размахивали не только женщины в хиджабах, немало было и светских женщин. Эти кадры новостной хроники поразили даже Европу, и тогда заговорили о мусульманско-демократической идеологии, что-то наподобие европейских христианских демократов. Такая популярность вновь созданной партии объясняется усталостью народа от многолетних ссор олигархических светских движений и жесткого разделения политиков на кемалистов и исламистов. Эрдогану удалось объединить общественные традиции и право выбора на частную жизнь — сосуществование ислама и демократии.

Однако чем популярнее становился Эрдоган, тем более его риторика возвращалась к горячим молодым годам. Неожиданно оказалось, что старую Турцию Реджеп Тайип демонтировал медленно, осторожно и грамотно. Сначала разобрался с несколькими олигархами. Потом взялся за судейский состав. Поставил под контроль все большие медиагруппы, используя исключительно экономические рычаги. Впоследствии нашел способы избавиться от неподконтрольных генералов, а недавно реформировал образование таким образом, чтобы исламизация школ проходила по цивилизованным правилам. Впрочем, несколько раз он делал неосторожные шаги и наталкивался на протесты отдельных групп: так было с попыткой ввести уголовную ответственность за супружескую измену, запретить кесарево сечение и аборты. Впрочем, большинство своих начинаний Эрдоган и его команда доводили до конца.

Хиджабы еще не вхожи в зал парламента, но уже присутствуют в университетских аудиториях. Комнаты для намазов есть во всех публичных учреждениях. Религиозные праздники отмечаются массово при участии всех первых лиц государства, а светские, времен Ататюрка, стали просто выходными днями. С 5-го класса школьники могут учиться по системе имам-хатибов (религиозных школ), и это базовое образование отныне не является препятствием для поступления в университеты.

Впрочем, самого большого прогресса Эрдогану удалось достичь в решении курдского вопроса. Эта проблема перестала быть негласной и неприличной. Два года назад премьер лично извинился перед алавитами и курдами за резню 1937–1938 годов в Дерсиме. А в нынешний Навруз удалось достичь перемирия с Курдской рабочей партией, обязавшейся вывести вооруженные отряды с турецкой территории на юго-востоке. Эрдоган стал чаще использовать в историческом контексте словосочетание "османский народ" — это единственная формулировка, способная на равных объединить турок и курдов. Менее успешной оказалась политика "ноль проблем с соседями". Она привела к бешеному росту товарооборота с мусульманским миром, но армянский, кипрский и греческий вопросы до сих пор заморожены, а взаимоотношения с Ираном осложняются из-за воинствующей позиции Эрдогана по отношению к сирийскому режиму.

Нынешние массовые протесты и отступление полиции перед манифестантами становится личной драмой для Эрдогана, который еще ни разу не пасовал во внутритурецких дискуссиях. Отсутствие политической конкуренции в течение одиннадцати лет сделало его весьма самоуверенным. На публике он любит говорить о служении народу и своей легитимности, подкрепленной тремя общенациональными выборами. Но в его выступлениях словосочетание "османские времена" (те самые, величественно имперские) звучит едва не чаще, чем "турецкая республика". Оппоненты уже давно подозревают Эрдогана в намерении стать падишахом в формально существующей республике.

Едва ли таксимская эпопея развеет эти подозрения, но может ослабить шансы на их воплощение в жизнь. Как только полиция покинула центральную площадь, на Таксиме начали собираться люди, и уже около семи вечера на площади и окружающих ее проспектах оппозиция насчитала 700 тыс. человек. Полиция не появилась даже ночью. В субботу премьер-министр косвенно признал огромное количество участников протестов. "Я тоже могу собрать миллион", — заявил он. Между тем протесты охватили 68 городов страны.

Следует отметить, что Эрдоган способен собрать в свою поддержку не менее многочисленные манифестации, но на сей раз был четким ответ лидера Республиканской народной партии Кемаля Киличдароглу: "Собрать миллион со своей стороны — значит расколоть турецкий народ". Поскольку дело вовсе не в том, чей миллион мощнее, а в том, как обеспечить двум разным "миллионам" равные возможности в одной стране.

Эрдоган на волне насилия может потерять часть своей популярности, но его реальная поддержка все еще огромна и призывы к отставке — скорее слоган успешного протеста, нежели реальность. В любом случае, пока он возглавляет ПСР — эта партия побеждает на выборах, но вопрос в другом. Удастся ли оппозиции воспользоваться первой крупной неудачей Эрдогана, чтобы в случае победы не позволить ему сформировать однопартийное правительство, и более того — поломать его планы по превращению Турции в президентскую республику. Ведь мечта действующего премьера — встретить 100-летие страны Ататюрка в кресле главы государства с полномочиями Мустафы Кемаля.

Читайте Comments.ua в Google News