Украину ждет аукцион кошмаров

Существует интересный взгляд на политический процесс, согласно которому политики занимаются тем, что "продают" избирателям и друг другу не столько идеи, сколько разнообразные угрозы, получая в обмен на рецепты их нейтрализации общественные ресурсы в свое распоряжение. Подобная точка зрения представляется более чем актуальной для нынешней ситуации в Украине.

При этом очевидно, что выставляемая политиком "на продажу" угроза должна соответствовать двум основным критериям: быть одновременно и достаточно реалистичной, и в нужной мере пугающей. Причем "рынок угроз", особенно в украинском случае, довольно динамичен: еще летом минувшего года "продать" угрозу масштабного вооруженного конфликта было затруднительно, а сегодня она пользуется максимальным спросом.

Чем напугает новый Кабмин?

Под таким ракурсом любопытно оценить и формирование нового Кабмина, и дальнейшие перспективы его работы, особенно в свете бюджетного процесса. Как с такой позиции выглядит распределение государственных средств между различными ведомствами и регионами? Министры, губернаторы и отраслевые лоббисты соревнуются между собой в том, чьи угрозы окажутся более кошмарными. Армия и другие силовые структуры, а также ВПК будут настаивать на том, что наибольшую опасность для страны представляет именно вооруженное противостояние — и, безусловно, их аргументы окажутся наиболее убедительными. Но и перед остальными министерствами стоит та же задача.

Министру соцполитики придется искать аргументы, что угроза социального взрыва представляет не меньшую опасность, чем угрозы, связанные с состоянием дорог и несовершенной правовой системы — и так далее. А "против" всех отраслевых министерств будет играть министр финансов, доказывая, что угроза дефолта из-за неподъемных бюджетных обязательств еще более опасна для страны, чем все их кошмары вместе взятые.

Собственно говоря, такой подход позволяет понять, почему наука, образование и культура хронически недофинансировались в годы независимости: представителям соответствующих ведомств не удавалось в достаточной степени испугать высшее руководство Украины последствиями полунищего существования школ, поликлиник и музеев. Точно по тому же принципу на голодном пайке сидела и украинская армия (продать угрозу войны не получалось), зато процветали МВД и прокуратура (власть опасалась внутренних протестов больше, чем внешних угроз).

Если парламентские выборы были выиграны политическими силами, активно продающими избирателям именно военную угрозу (и два различных рецепта борьбы с ней), то новый Кабмин формировался уже под лозунгом "Нет ничего страшнее отсутствия реформ". Другой вопрос в том, насколько сами политики всерьез воспринимают транслируемые ими же страхи — но факт в том, что, заражая ими общество и друг друга, они в дальнейшем уже вынуждены следовать заявленному сценарию. Ну и совсем другой вопрос — на что в действительности уходят ресурсы, отпущенные на борьбу с заявленными угрозами. Кстати, да, коррупционные угрозы тоже нельзя сбрасывать со счетов — и на их ликвидацию тоже нужны немалые ресурсы.

Можно предположить, что назначение экспатов в министерства финансов, экономического развития и здравоохранения тоже является своеобразным индикатором того, положение в каких сферах нынешнее руководство страны представляет (по крайней мере, на "продажу обществу") наиболее угрожаемым.

Из этого следует и такой неутешительный для значительной части украинцев вывод: раскручивание страха перед отсутствием жестких реформ и дефолтом призвано "перебить" по степени опасности страхи относительно замораживания социальных выплат, зарплат в бюджетной сфере и дальнейшего роста коммунальных тарифов.

Ужасы на экспорт

"Продажа угроз" не менее эффективно действует и в сфере внешней политики. Так, с начала конфликта в Донбассе Украина пытается доказать Западу, что именно ситуация в нашей стране является наибольшей угрозой глобальной безопасности.

Сделанное 2 декабря в ходе заседания Украина — НАТО заявление украинских дипломатов о том, что наша страна отказывается от политики внеблоковости, — еще один пример подобной "торговли страхами". По сути, речь идет о завуалированной угрозе официально заявить о желании Украины присоединиться к альянсу. Расчет "пугающей стороны" строится на том, что ни в настоящий момент, ни в среднесрочной перспективе такой новый член альянса, как Украина, североатлантическому сообществу не нужен ни под каким соусом — но официально заявить об этом руководству НАТО будет весьма нелегко, гораздо проще будет "откупиться" путем предоставления финансовой и технической помощи.

Собственно, генеральный секретарь организации Йенс Столтенберг правила игры принял, сделав ни к чему не обязывающее заявление: "если Украина подаст заявку на вступление в НАТО, эта заявка будет рассмотрена". Параллельно была подтверждена работа четырех и объявлено о создании пятого трастового фонда для поддержки реформы украинского оборонного сектора.

Впрочем, отдадим должное и украинским дипломатам: министр иностранных дел Павел Климкин вместо термина "вступление в НАТО" использовал выражение "интегрироваться в трансатлантическое пространство общих ценностей", а постпред при НАТО Игорь Долгов заявил, что прямой связи между принятием в Украине закона об отмене внеблокового статуса и проведением референдума относительно членства в НАТО не существует.

Но если дипломатам крайне важно не перегнуть палку, то в общении с избирателями украинские политики могут позволить себе меньшую переборчивость: сама обстановка располагает к нагнетанию атмосферы.