Анатолий Стреляный
писатель
Предпоследний советский правитель Андропов не был семи пядей во лбу, он был партийный бюрократ и поэт-графоман, но в какую-то из счастливых минут его ударила мысль, которую не смог удержать в себе: «Мы не знаем общества, в котором живём». А ведь общественные науки для тогдашнего Кремля были важнее и слаще всех наук. Знают ли общество, в котором живут, те, кто в мечтах или наяву пытаются преобразовать его на современный манер? Надо надеяться, что не знают, иначе нашли бы себе другие дела. Знания такого рода парализуют волю. С другой стороны, по-житейски всё знают все.
При Ленине и некоторое время после него министры назывались народными комиссарами, наркомами. В первые же годы, если не месяцы, родилось выражение «блат выше наркома». В стране свирепствовал государственный террор — и однако же блат нередко оказывался сильнее. Он не взял перерыва даже на войну.
Большинство бюджетных должностей, от школьной уборщицы до министра, сегодня заполнены блатными. Прочим достаются только те места, на которые не хватает блатных. То же самое в частном секторе. Занимая то или иное место по блату, вы при всём желании не можете руководствоваться законом, только — волей благодетеля. Связи и деньги делают всё. Кто не слышал и не произносил этих слов? В серьёзных случаях связи не работают без денег, а деньги — без связей. Когда надо, применяется и чистое насилие. Пострадавший — лишившийся, например, собственности — знает, что жаловаться бесполезно, если у него недостаточно связей и денег.
Вышестоящий, начиная с Киева, не только помыкает нижестоящим, но и вознаграждает его. За податливость позволяется собирать дань на вверенном пространстве. Триада: блат, власть, сговор. По блату достаётся власть, а власть сводится к сговору. Блат выше наркома, потому что закон — что дышло. Закон — что дышло, потому что блат выше наркома. Первые и последние — все рассуждают одинаково: не может быть, чтобы я не сделал того, что хочу сделать, если у меня хватает сил, связей и денег.
Это всё и есть Общественный договор по-нашенски. Он действует внутри любого строя. Разрушить одну форму и заменить её другой проще, чем изменить нутро. Может быть, поэтому все наши помыслы всегда направлены на первое — на разрушение формы? Но и тут надо сказать всю правду. Мы жаждем не столько её разрушить, сколько увидеть, как она разрушается, в сущности, сама собой. Есть мстительное удовольствие в том, чтобы рассуждать, какие обстоятельства и даже лица могут ускорить её распад.
Дух народа (культура) способен пережить любую общественно-политическую оболочку, но и на него есть управа и воспитатель. Это — сила вещей. Сейчас она неудержимо тянет страну на Запад. Все большие воровские деньги Украины, как и России, уже там. Они вот-вот привлекут к себе всеобщее гневное внимание. Связанные с ними аферы теперь может обнаружить любой продвинутый пользователь Интернета. Одна из них рано или поздно переполнит чашу терпения. Раздастся рейгановский рык. Некоторые западные финансовые учреждения пошатнутся, большинство здешних — посыплются. Сила вещей в очередной раз шепнёт духу народа, что так жить нельзя.
Не проходит дня, чтобы где-то на просторах Украины не возник бизнес, всем обязанный своему творцу — не блату, не родству, не воровству, не взятке, не силе. Далеко не все из таких ростков выживают, но выживших не становится меньше. Эти бизнесы заметно более успешны, чем обычные. Умы и таланты — отечественные, всё прочее: культура, знания, оборудование и технологии, — западное. Препятствия такие, что преодолеть их может только крупная личность. Это взрывчатка, но, что намного важнее, и дрожжи.
Новости партнеров