Цена согласия

Когда он пришёл к власти, у российских верхов, от столицы до окраин, было полное согласие, что надо делать, чтобы страна, как они боялись, не распалась. Прежде всего, окоротить местных царьков, которые издавали тысячи законов, противоречащих конституции, и правили без оглядки на Москву. Это называлось: восстановить вертикаль власти. Приструнить олигархов, дошедших до того, что у каждого была собственная внешняя политика, а внутреннюю покупали оптом и в розницу. Охладить разгорячённое демократией население, чтобы оно не избирало уголовников, пустозвонов и сумасшедших, один из которых, например, став мэром, залез под стол и принялся оттуда руководить довольно большим городом. Прекратить поношение советского прошлого и более задиристо вести себя на международной арене. Что-то делать для простого люда, чтобы не впал в полную нищету и не взялся за вилы. С этим, почти исчерпывающим, перечнем был согласен не только комсостав, а, в общем, все, всё население. Чтобы материально заинтересовать и надёжно связать с Кремлём пару тысяч воротил и ответработников, им было позволено наживаться — наживаться сказочно, но, по возможности, тихо. Население, пусть молчаливо и стыдливо, дало добро и на это: кто-то ведь должен всё делать! Так возник, развернулся, а потом, как водится, исчерпал себя режим, называемый путинизмом. Сегодня он не в состоянии приступить к выполнению новой исторической задачи, содержание которой в одном слове: демократия. Лет пять назад предполагалось, что упомянутые 2000 всё-таки решатся взвалить на себя это дело. Оно было названо модернизацией. Это было бы нечто... Но, как и следовало ожидать, не захотели. Хуже того, перестали, как сговорившись, слушаться не только Медведева, но теперь уже и Путина, просто — работать. Когда в товарищах нет согласья, происходит потеря управляемости — самое опасное, что может случиться со страной. Каждый делает что хочет, а первое лицо впадает в ступор. Болит спина, ноет душа. Госмашина пошла вразнос — так оценивают обстановку не только вчерашние, но и некоторые нынешние сотрудники хворого. Что такое отсутствие согласия, знает Ющенко. Здесь, а не в его личности, — коренная причина того, что всё сложилось так, а не иначе. Согласия не было не только в старшине и воротилах (в Украине это не 2000, а человек 600), но и в населении. Ни по одному пункту. Правителю в таких условиях или вешаться, или попытаться вешать, или… вести себя, как Ющенко. Сегодня согласие между украинским старшиной и дворцом ещё есть, но почва весьма слабая. От них предусмотрительно не требуют полноценной преобразовательской деятельности, только — держаться в седле. На это они, конечно, согласны.