Что случилось с человечеством

Сейчас человечество переживает кульминацию так называемого демографического перехода. По сути, это переход от общества преимущественно сельского, патриархального, многодетного к обществу городскому, ломающему традиции и… стареющему. В XVIII–XIX веках этот переход произошел в Англии, Франции, а вслед за ними и в остальной Западной Европе. В XX веке — распространился на Восточную Европу (включая Украину) и Японию, незадолго до рубежа тысячелетий настиг Турцию, Иран и благодаря государственной политике "одна семья — один ребенок" овладел Китаем. Теперь настал черед Индии и арабского мира — а вместе с ними и человечества в целом.

Хотя сейчас основной ареной демографического перехода являются Азия и Северная Африка (южнее Сахары он проберется во второй половине XXI века), но происходящее там неминуемо скажется на ситуации здесь, в Европе. Точнее, уже сказывается. Среди множества политических и социально-экономических последствий стоит выделить два, которые касаются европейцев в первую очередь.

ИСТОЧНИК НЕСТАБИЛЬНОСТИ

"В XVIII веке Франция пережила не только свою великую политическую революцию, которая совершилась в 1789 году, но и демографическую революцию. Политическая революция отмечена такими яркими событиями, как штурм Бастилии или уничтожение привилегий; в течение нескольких лет многое необратимо изменилось и сменило существующий порядок. Но ничего столь же сенсационного, что отметило бы наступление другой революции, не произошло. Ее развитие было незаметным и относительно медленным. И все же она в не меньшей степени является революцией", — писал автор концепции демографического перехода, французский политик и ученый Адольф Ландри в своей книге "Демографическая революция", опубликованной в 1934 году. Конечно, было бы некорректно утверждать, что между демографической и политической революциями имеется причинно-следственная связь. Миграция сельского населения в города и снижение рождаемости сами по себе не толкают горожан подниматься на бунт.

Тем не менее демографический переход создает благоприятные условия для политической нестабильности. А уже она может проявиться и в городских восстаниях, и в военных переворотах, и в гражданской войне — причем неоднократно. Ландри недаром подчеркнул, что демографическая революция — это длительный процесс. После французской революции (как, кстати, и после английской) еще многие десятилетия сохранялась нестабильность, одни режимы и формы правления сменялись другими. История словно пробовала различные варианты, а ее конечный выбор выглядит скорее случайным, чем закономерным.

То же можно сказать и о демографическом переходе, рассматриваемом в масштабах субконтинента или части света, а не отдельно взятой страны. В первой половине XX века Европа дважды была охвачена длительными войнами, а в перерыве между ними служила полигоном для коммунистических, фашистских и нацистских режимов. Знаменитый английский экономист Джон Мейнард Кейнс уже в 1919 году в своей книге "Экономические последствия мира" обратил внимание на роль демографического фактора (прежде всего миграции населения из сел в города) в системной дестабилизации в Европе перед Первой мировой войной.

Поэтому когда мы говорим, что теперь демографический переход принялся за Азию и Северную Африку, нужно отдавать себе отчет в том, что туда же переместился и очаг нестабильности. Еще двадцать лет назад к такому выводу пришел физик Сергей Капица (в советские времена ставший популярным как ведущий телепередачи "Очевидное — невероятное"). Он создал весьма точную математическую модель роста населения Земли и на ее основе сделал прогноз, что "в настоящее время возможна подобная потеря системной устойчивости при прохождении развивающихся стран через демографический переход". Ученый предупредил, что это может привести к локальным конфликтам, способным "разгореться в пожар, подобный тому, что возник в Европе в начале XX века".

Сейчас мы уже видим потерю системной устойчивости в мусульманском мире, проявившуюся, с одной стороны, в "арабской весне", с другой — в террористическом "Исламском государстве". Потоки беженцев из Ливии и Сирии наглядно доказали, что Европе не суждено остаться в стороне.

Однако еще более опасной для мира во всем мире будет потеря устойчивости такими гигантами, как Китай и Индия. Кстати, объявленный на днях властями КНР отказ от политики "одна семья — один ребенок" можно расценить как попытку затормозить слишком быстрый демографический переход в условиях нарастающих экономических неурядиц. Но большого эффекта эта попытка уже не даст: прежняя общественная психология, державшаяся на традиции многодетности, давно сломалась.

Нелишне подчеркнуть уникальность нынешней эпохи. Сейчас помимо демографических переходов в отдельно взятых странах и отдельных регионах планеты набирает силу глобальный демографический переход, то есть — в масштабах человечества как единого целого. Соответственно и неустойчивость создается глобальная. Локальный конфликт где-нибудь в Азии может быстро перерасти в войну, которая вовлечет целые континенты. Особенно если появятся новые гитлеры и сталины.

СЕПАРАТОР МОЗГОВ

И все же будем надеяться, что до трансконтинентальной войны дело не дойдет. В таком случае глобальный демографический переход приведет к другому последствию — не трагичному, но драматичному.

В масштабах страны миграция сельского населения в города приводит в конце концов к вымиранию сел. В масштабах, например, Европы давно наблюдается миграция в направлении с востока на запад, так же как в масштабах Средиземноморья или в масштабах двух Америк — с юга на север. Даже если это трудовая миграция, каждый год какая-то часть ее, пользуясь юридическими зацепками, оседает и укореняется навсегда. Подобным образом и в мировых масштабах будут нарастать миграционные потоки из бедных и отсталых регионов планеты в богатые и развитые.

Конечно, на пути этих потоков будут создаваться все более крепкие барьеры. Поэтому говорить о вымирании целых стран из-за массовой эмиграции было бы все же преувеличением. Но даже в самых непроницаемых барьерах найдутся (скорее будут специально оставлены) лазейки для мозгов. То есть для высококвалифицированных специалистов, а также для подающих надежды выпускников вузов.

Фактически уже сейчас устанавливается новое мировое разделение труда и соответствующий ему принцип сегрегации — не по расовому, национальному или половому признаку, а по интеллектуальному. Есть три категории стран: где умеют придумывать новые технологии, где умеют осваивать чужие новые технологии и где умеют производить только сырье для чужих производств.

В конце концов во всех этих трех категориях стран подавляющая часть населения будет жить в городах. Но ментальность горожан будет совершенно разной — как, впрочем, и городские пейзажи. Ирония истории в том, что как раз третья категория станет главным потребителем энергоресурсов, будет накапливать горы промышленных отходов на окраинах (если не посреди) густонаселенных городов и постоянно страдать от плохой экологии. А первая категория окажется наиболее близкой по духу к селу. Там города постепенно растворятся в живой природе, а их жители, совсем как селяне встарь, будут знать всех своих соседей по именам. Всех без разбора — желтых, белых, черных, голубых, розовых.

ФОТО: Наталья Водянова