Ведущий «Свободы слова» на ICTV Вадим Карпяк – о свидании онлайн, повестке в военкомат и цене победы

Телеведущий Вадим Карпьяк, фото - канал ICTV

Уже почти год Вадим Карпяк ведет разговорную студию марафона "Єдині новини". Для него изменился не только рабочий график – произошли изменения и в семейной жизни.

Важнейший звонок в жизни

– Вадим, сейчас живете один в доме?

– Я живу не один. Моя жена родом из Херсона, и когда появилась такая возможность, ее отец и другие родственники приехали ко мне.

– Раньше вы рассказывали, что устраиваете свидания с женой онлайне и встречаетесь так за бокалом вина. За это время появились еще какие-то традиции ?  

– Каждое утро – звонок. В будни, когда любимая везет детей в школу, из машины они обязательно звонят мне. Каждое утро в 10:15 желают мне хорошего дня, рассказывают свои новости, а я передаю им лучшие пожелания в день.

– Так утром вас в это время никто не беспокоит по работе?

– Да. ( Смеется ) Пытаюсь все дела переносить. Даже если должен быть важный звонок – только после 10:30. Единственное – телемарафон. Бывает, что мой эфир приходится на это время. Тогда стараюсь им сам перезванивать, в перерыве, когда эфирное вещание сменяется новостными включениями.

– Когда в последний раз виделись с родными?

– С женой и детьми увиделся только перед Новым годом. Впервые за более чем полгода мы встретились все вместе и провели несколько дней в Карпатах. Поэтому свидание с семьей было моим подарком к праздникам.

 Мотивирую детей… котом

– Дети уже год живут в Великобритании. За это время не стали более "европеизированными"? Их нравственные и материальные ценности не изменились?

– Мне сложно ответить на этот вопрос. Чтобы составить представление о том, как изменились их ориентиры, нужно прожить с детьми более длительное время, чем неделю. На мой взгляд, критично ничего не изменилось. Но это, очевидно, потому, что дети и до отъезда были достаточно европейскими. По крайней мере, мы с любимой радуемся, что такими их воспитываем. Я не вижу разницы между европейскими или какими-либо другими принципами воспитания хорошего человека.

– Когда станет безопасно жить в Украине – неизвестно. Соответственно, когда семь я вернется – тоже. Как отреагируете, если со временем сын с дочерью скажут: "У нас здесь друзья, своя жизнь, нам нравится. Мы не хотим домой"?

– Все зависит от того, как детей настраивают родители. Мы со своими изначально договорились: все это временно. Дети так и воспринимают все, что происходит с ними на Оксфордщине, как я говорю. Им там хорошо, удобно. Их приняла замечательная семья Гокинсов. Но Марта и Орест знают, что у них есть свой дом, и пока очень хотят вернуться. Дочь постоянно мне говорит: "Я хочу в свою комнату! На свою кроватку и к своим игрушкам!" Тем более, у нее есть стимул: мы пообещали, что по возвращении расселим их с Орестом – у каждого будет отдельная комната. А еще я согласился купить кота – раньше дети просили, но я был против. Это дополнительная мотивация.

Морально я готов к тому, что, если их возвращение затянется, начнут привыкать к жизни в Великобритании и будут терять связь с родиной. Но мы с женой делаем все, чтобы этого не произошло. Я передаю туда украинский   книги, мы постоянно общаемся, дети в курсе того, что происходит в стране и о войне. Бесспорно, влияние окружения – в первую очередь культурного – я замечаю. К примеру, Орест уже лучше разбирается в футболе, чем я, потому что они в школе постоянно играют, а во время Чемпионата мира устроили свой чемпионат – между классами. А еще обратил внимание, что некоторые топонимы он произносит протяжно – так, как это делают британцы: "Мы поедем в Лондоооон", "вчера были в Оксфордееее". (Смеется)

 Завалим кацапов – и дети вернутся домой

– Великобританию вы выбрали специально – чтобы дети усовершенствовали свой английский? Или ехали к своим знакомым?

– Основной нашей мотивацией было то, что дети должны получать хорошее образование, однако дома это сейчас невозможно. Будем откровенны: дистанционное обучение в украинских школах на очень низком уровне. Поскольку Орест и Марта учили английский, мы понимали, что в Великобритании им будет проще влиться в учебный процесс, чем во Франции, например. Сейчас у них отличная школа – государственная, но очень хорошая. Конечно, им сложно. Тем более, что полнедели все уроки преподают на украинском, а полнедели – на французском. Это стресс для детей – приходится сразу учить еще один язык. Но, как говорил Фрейд, вся наша жизнь – это травмы, которые нас формируют. Сына и дочь сформирует именно эта травма. (Смеется)

 Относительно семьи, в которой живут дети и жена, – ее помогла найти Танина знакомая. Нам очень повезло в этом плане, потому что Гокинсы примерно нашего возраста, у них тоже мальчик и девочка, только немного меньше наших.  

– В этом году Украина отмечала праздники по старому календарю, однако далее даты празднований изменятся. Поддерживаете идею перехода на новый календарь?

– Я за то, чтобы Украина переходила на григорианский календарь, или, как еще говорят, новоюлианский календарь. Почему? Потому что нужно синхронизироваться с миром. Даже с религиозной точки зрения сейчас все нелогично. Когда пост должен закончиться на Рождество, но мы, нарушая все его каноны, как фестиваль празднуем Новый год. В то время, как в европейской традиции заканчивают постить, встречают Рождество, празднуют Новый год и тогда уже никакие религиозные ограничения не беспокоят.

– Когда праздновали Рождество в этом году ?

– В нашей семье не было возможности вместе отметить Рождество 25 декабря. Но планирую, что со временем, когда родные вернутся домой, будем переходить на новый календарь праздников.

– Как объясняете детям, что праздновать надо по-новому?

– В дальнейшем им будет легче объяснять, поскольку в этом году Рождество они уже праздновали по-новому. Их праздники проходили вместе со всей Европой. Поэтому в следующем году у них уже будет повторение европейского празднования. Надеюсь, к тому времени мы кацапов завалим, и мои дети смогут вернуться домой.

 На работе жил три месяца

– Вернуться в свой дом в Буче вы смогли через полтора месяца после начала войны. Все это время жили на работе.

– Да даже дольше – до конца мая! Сначала Буча была в оккупации, затем кацапов выгнали, но там не было ни газа, ни воды, ни света, ни отопления. Сложно жить в таких условиях и параллельно работать…

– Когда 24 февраля ехали на работу, с собой прихватили достаточное количество вещей?

– Какие вещи!? Таню и детей я с самого утра отправил к своему отцу в Коломыю, а сам уехал на работу. И планировал вечером вернуться. То есть, все, что было на мне, осталось со мной до конца мая.

– За то время вы обросли новыми вещами?

- Не особо. Телеканал – очень удобное место для такого зависания, потому что там есть все, начиная с душевых, мыла, шампуней и полотенец. Даже гардероб! Проблема возникла только с бельем – магазины позакрывались, купить негде. Что-то нашли наши администраторы на канале, но это белье было раза в три больше, чем мне нужно. Пришлось ее подгонять с помощью "невидимок". Впоследствии удалось приобрести комплекты нужного размера.

– В доме в Буче на хозяйстве остался отец вашей жены, который перед войной приехал погостить из Херсона. Пережил там всю оккупацию?

– 11 марта он смог оттуда выехать по гуманитарному коридору. И тоже поселился со мной на канале. Но пережить до этого успел – ого-го!

– После этого могли мониторить, что происходит с вашим домом?

– Снаряд в дом прилетел, когда там еще был тесть – он чудом остался в живых. Некоторое время мне удавалось раз в день выходить на связь с соседом, который докладывал, что все хорошо. А потом связь исчезла. Помню, однажды я в Facebook заикнулся, что не знаю ничего о судьбе своего дома. И вдруг в личные сообщения пишет незнакомый пользователь: мол, не переживайте, ваш дом стоит! До сих пор не знаю, кто это был. Какой-то тайный благотворитель. Убедился в этом 3 апреля, когда объявили об освобождении Бучи и я поехал туда со съемочной группой.

– Боялись того, что там увидите?

– Страха не было. Главное, семья в безопасности. А дом… Ну, разрушен, так разрушен. Построим новый.

 У меня есть основания для оптимизма

– Вы работаете с огромным количеством информации, и в большинстве своем она невеселая. Научились абстрагироваться?

– В моей работе самое страшное, если ты перестанешь сочувствовать. Да, это очень сложно – пропускать через себя все информативные потоки: их очень много, они хаотичны, местами страшные, а местами смешные – все как в жизни. Иногда меня спрашивают, как я справляюсь с этим. Наверное, здесь играет свою роль психотип человека. У меня достаточно высокий уровень адаптивности. Я могу держать себя в руках. Потому что понимаю свою ответственность перед зрителями. Дело в том, что телевидение мультиплицирует эмоцию – умножает ее. Если ведущий в эфире будет нагонять панику, она будет передаваться в разы сильнее. Если будет успокаивать с экрана телевизора, у зрителей спокойствие будет усиливаться. Моя задача – придерживаться золотой середины: не усыплять бдительность людей, но и не вгонять их в страх. Это должна быть ровная, спокойная уверенность. А чтобы нести ее в массы, нужно самому так себя чувствовать.  

– То есть вы спокойны, потому что уверены, что все будет хорошо, несмотря на перспективы, которыми нас пугают – мол, враг снова пойдет в наступление, "мы все умрем"?

– Так разгоняется паника. Дело в том, что многие в новостях ищут подтверждение своих предубеждений. Для них информация – это способ не узнать правду, а подтвердить опасения. Если человек убежден, что конец, завтра все рухнет, он будет искать в новостях информацию о том, что все рухнет. Если же настроен положительно, то будет акцентировать внимание на положительных моментах и игнорировать угрозы.  

Я изучаю очень много источников, касающихся нынешней ситуации, в том числе российских – надо понимать, что и у нашего врага происходит. На основании всего этого делаю вывод, что не все плохо в нашем доме. Да, будет сложно, нам важно дается победа. Но в том, что она будет, не сомневаюсь. Глобально мы победили. Теперь вопрос времени и цены, которую мы за это заплатим, чтобы зафиксировать победу юридически.

– А что потом? Страшно представить, как восстанавливать все то, что уничтожили орки.

– Наши партнеры, которые дают оружие и финансово поддерживают, после победы не оставят нас один на один с этими проблемами. Они руководствуются нравственными ценностями, а именно – гуманизмом. Сейчас защищают нашу жизнь, потом будут помогать отстраиваться. Если тема гуманизма для кого-то звучит неубедительно, тогда рациональный расчет: это экономически невыгодно – вкладывать столько средств в защиту Украины и потом позволить ей развалиться. Если бы хотели отдать нас на растерзание России, отдали бы с самого начала и вложили деньги в оборонительную линию где-нибудь на границе Польши и Украины. Но мы доказали, что являемся частью Европы и цивилизованного мира, мы свои, а своих нужно защищать. На нас всегда смотрели свысока в экономическом плане. Да, экономику нам нужно развивать. Но объективно – у нас самая боеспособная армия Европы, которая наваливает России. Поэтому повторюсь – в будущее я смотрю с оптимизмом.

Никаких планов! Живу сегодня и сейчас

– И все же на случай, если Киев снова попытаются взять за три дня, перестраховались – сделали запасы продуктов, обустроили подвал?

– Подвал – нет, а вот запасы есть. Но я считаю, что даже если вдруг враг решит двигаться в сторону столицы (исключать этого нельзя – россияне достаточно глупые, чтобы делать самые глупые вещи), эта попытка не будет успешной.

– Сейчас очень актуальна тема мобилизации. Наверное, каждый мужчина призывного возраста представлял себе этот момент – как ему вручают повестку. А вы его представляли?

– Нет. Утром 24 февраля я для себя решил: сейчас еду на канал, но если работы нет, иду в военкомат. Однако оказалось, что работа есть – пришлось срочно собирать всю выпускную группу, чтобы начать марафон новостей, который до сих пор в эфире. Но если мне вручат повестку… Хотя нет, наверное, не вручат, потому что у меня трое детей – кроме Ореста и Марты есть еще 14-летний сын от первого брака. И, кажется, есть  бронь для работников телекомпний. И все же, если получу повестку, пойду защищать родину. В армии я не служил – в этот момент учился в вузе. Как стреляет автомат – представление имею. Всему другому научусь – не святые горшки обжигают.

– Какие планы писали на этот год?

– Не пишу и никогда не писал. Если меня чему-то война и научила – хотя очень сложно об этом говорить в нынешних условиях – то это тому, что не нужно откладывать жизнь на потом. Если надумал что-то делать – делай. Решил кому-то помочь – не сомневайся. Хочешь что-нибудь попробовать – пробуй. Хочешь позвонить любимой – бери телефон и набирай. Хочешь перечислить деньги на армию – не откладывай до зарплаты. Здесь и сейчас хотя бы 10 гривен, но задонать. Не дожидайся, когда для этого будет хороший момент. Потому что он всегда здесь и сейчас.

– Простая истина, которая открылась только сейчас…

– Мы все это знали и раньше, но только сейчас это почувствовали. Все в курсе, что жизнь кончается и все ограничивается во времени. Но в обычных условиях не осознаем этого и живем так, словно имеем впереди вечность. Война вернула нас к ощущению, что жизнь может оборваться очень внезапно. И завтра можем оказаться в совершенно других обстоятельствах. Поэтому не тратьте шансы и возможности, если они у вас есть.